Григорій Квітка-Основ'яненко СВАТАННЯ НА ГОНЧАРIВЦI --------------------------------   Малороссийская опера в трех действиях   ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: Прокип Шкурат - обыватель из-за Лопани. Одарка - жена его. Уляна - дочь их. Олексий - помещичий крестьянин. Павло Кандзюба - обыватель из-за Харькова. Стецько - сын его. Осип Скорик - отставной солдат. Тымиш - обыватель из Заиковки. Девки, подруги Ульяны.   Действие в городе, на Гончаровке.   ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ   Улица на Гончаровке. Вдали видна Холодная гора.   ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ   Прокіп (в расхмель, выходит из своего двора без пояса и шапки, свиту несет на плече и поет).              Спить жiнка, не чує,            Що мужик її мандрує.                   Спи, жiнко, спи!            Я тим часом одягнуся.            Та на вольну заберуся,                   А ти, жiнко, спи!            Хоч немає нi алтина,            Вiдвiчатиме свитина,                   А ти, жiнко, спи!            Як заставлю я свитину,            То i вип'ю четвертину,                   А ти, жiнко, спи!            О, та мудра ж i сивуха!            А ти, жiнко, псяюха,                   Спи крiпко, спи!            Як уволю я нап'юся,            Чорта й жiнки не боюся, -            Нехай вона спить!   (Крадется через театр).   Одарка (выходит из избы, не выходя со двора). А куди-то вже потяг, йолопе? Чи то вп'ять на вольну? Вернися лишень сюди! Прокіп (с неудовольствием, в сторону). От чортова доглядачка! Таки i вздрiла! (Кричит ей с досадою). Чого там вертатися? Нiколи! Одарка. Яке там нiколи припало? Вернися, бузовiре! (Он ее не слушает, она ему грозит кулаками). Вернись, кажу тобi, вернись! Чи хоч, щоб за патли вп'ять притягла? (Он хочет идти; она, разозлясь, выбегает из-за ворот и кричит). Вернись, вернись, вернись! Прокіп (с досадою возвращается). Т'адже i вернувсь! Ну, чого там так пильно припало? Одарка. А кажи, куди було помандрував? Прокіп (все с сердцем). Та де тобi помандрував? Тiльки хотiв було йти до шевця, щоб чобiт залатав. Одарка. Яке тепер латання? Недiленька свята; забув єси, католиче? Чи з глузду спився? Ще добрi люди i з церков не повиходили, а ти вже i на вольну швандяв! Знаю я тебе! оце було б так, як позавчора: п'ятiнка свята, люди нi рiсочки у рот не беруть, а вiн на вольнiй, та так впився, що не змiг i додому дiйти. Ввалився у провалля оттам на Холоднiй горi та й спав цiлу нiч. Ще то навдивовижу, як тебе москалi не обiдрали? Чи то ж не стид та й не сором? Гай, гай! Побила мене лиха година та нещаслива! Занапастила я свою головоньку з таким п'яницею! Тiльки б йому по вольним i шлятись!.. Прокіп. Оттак пак! А чому вольну зробили далеко? Постановили б її ось тут, на нашiй вулицi, так би я випив та й додому потрапив би, а то бiда! Iдеш, iдеш, поки до тiєї вольної дiйдеш! Одарка. А, дурний та божевiльний! А про те не кажуть, що нащо б то пити? Ось коли б кабатчики та вiдмежували б геть по Залютин, то-то б я спасибi сказала! Прокіп. Холодком i туди недалеко. Аби б туди дiйти, а то й байдуже! Одарка. Бач, п'яницi море по колiно! Вiн знай своє товче! Я тобi кажу, нащо ти п'єш? Чи мало ти худоби пропив? Був хазяїн як хазяїн; були волики, була й коровка. Була й одежа, неначе у якого мiщанина; усе позбував, усе попропивав, звiвся нiнащо. Одним одна свитина, а пояса i шапки катма! Прокіп. Брешеш-бо, не усе попропивав: шапка i тепер цiлiсiнька у тебе у скринi, а пояс застановив. Одарка. А бодай тебе заставляла трясця та болячка! Нащо ти заставляв? Прокіп. Оттак пак! Чи я ж винен, коли шинкар у борг не дає? Одарка. Та нащо ти п'єш? Прокіп. Але, нащо! Шинкар дуже до мене добрий, хоч опiвночi прийду, то й вiдчиня; та таки i горiлка не розведена. Вже пак до кабатчикiв не пiду. Та нащо i горiлку вигадали, коли її не пити? Якби її не було на свiтi, то я б i не пив. Тогдi б послухав тебе. Одарка. Ох, моя головонька бiдна! Що менi з п'яницею робити? Усе одно товче: усе пить та пить. А за що вже й пити? Коли б не своїми бубликами торгувала, то досi усi б з голоду попухли! Який мене гаспид понiс за сього п'яницю? - Була козир-дiвка: чи на вулицi, чи у танцях, чи в дружках, чи у колядцi, - усiм була голова; на жарти, на скоки, - усiм була приводниця! А й казала покiйнiй матерi: "Не вiддавай мене, мамо, за мужика, за хлiбороба, я собi дiвка не проста: мiй дiдусь та був на Iванiвцi попом; та його мати - що вона протiв мене? Вона сластьоним торгувала, а я собi бублейниця, та ще й перва по базарю. Старша сестра за школяром, може, й за мене лучиться панич з правленiя". Так-таки iди та iди! От же i пiшла; от i живу! Люди у щастi та у багацтвi i не чують, як живуть; а я занапастила себе. Де мої молодiї лiта? Де моя дiвичая краса? Усе заїв оцей п'яниця, шибеник, харцизяка, воло... (Увидев, что Прокип между тем все тихо пробирался и чуть было не ушел, бежит за ним). А куди-то, куди? Тривай лишень! (Тащит его из-за кулис за чуб). Ось так же, коли честю не слухав.     ДУЭТ Одарка.                       Чи я ж тобi не говорила?            Чи я ж тобi та не велiла?                   Щоб ти дома сидiв                   I на вольну не ходив?   Прокіп (кланяясь).                       Ой ти, жiнко моя!            Ти, голубко моя!                   Пусти ж мене прогулятись,                   Коли ласка твоя!   Одарка (толкая его во двор и затворяя ворота)                       Ой, тут гуляй, мiй миленький!            Мов той цуцик кривенький,                   Сиди там, пропадай                   I нiкуди не втiкай!   Прокіп (из-за ворот).                       Та тут же я скучатиму,            Усiм, усiм казатиму:                   Била жiнка мужика,                   Била, била i товкла!   (Вместе).              Не брешу я, не брешу:            Била жiнка i товкла!                   Брешеш, брешеш, песька                   донько,            Била мене i товкла.   Одарка.                       Брешеш, брешеш, вражий сину!            Я не била, не товкла.                   Потягла я за чуприну,                   Тiльки страху задала.   Одарка. Сиди, сиди собi там, мандрований цуцику! Та й гляди: ось тiльки хоч ногою вийдеш, то не побоюся грiха, битиму, кажу тобi, що битиму. Коли б менi знати, як то у панiв бува? Адже розказувала клюшниця отого пана, що у великих хоромах з зеленим верхом живе, так, каже, панi так над паном вередує, що i крий боже! I чого б то нi забажала, - чи мочених кисличок, чи нiмецьких медяничкiв, чи якої хустки або одежi, то усе i є: хоч опiвночi забажа чого, то усе їй i поставля, i без її волi з хати не iде. Через що-небудь же вона так їм овладала? Вже ж не приходиться жiнцi мужика бити; хiба у панiв така мода? А дуже б добре було, якби ми по-панськи вередували над мужиками!   ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ   Те же и Кандзюба.   Кандзюба. Дай боже день добрий! З недiлею будьте здоровi. Одарка. Спасибi, будьте i ви здоровi. Як ся маєте? Кандзюба. Та до якого часу, ще б то i не теє. Одарка. А вашi за-харкiвцi, чи усi живi? Кандзюба. Та вже нашим за-харкiвцям така прийшла бiда, що й сказати не можна. Одарка. А що там за бiда? Кандзюба. Там таких салдатiв найшло, що й сказати не можна! Таки що вулиця, то й салдат на кватерi. Видимо-невидимо! Аж тридцятеро їх, кажуть, прийшло. Така бiда! - А старий ваш дома? Одарка. Та через силу дома. Оце тiльки спинила мандрувати. Кандзюба. А куди ж то? Одарка. Та ви знаєте його натуру? Йому нi празника, нi недiленьки; усе б йому шваньдять по шинкам. Кандзюба. Ось, знаєте, що я вам посовiтую: така була в мене перша жiнка, п'яниця непросипенна. От же я її i повiз до знахура; вiн i дав їй якоїсь води, та й побожився, що вже, каже, не буде бiльш пити. Що ж? мабуть би, i перестала, та не до горiлки їй було; пробi кричала, що у животi пече, та до вечора і вмерла. Ось повезiте лишень i ви по знахурам, то й вам таке щастя буде. Одарка. Та я ж возила, i де то вже не була! Була i у Тишках, була i у Деркачах, об правiй середi аж у Водолагу їздила; так що ж? Усi ув один голос кажуть: "Починено та й починено". Та, спасибi, вже у Островерхiвцi ворожка, так та заочi вiдгадала; каже, що любощiв давано, та, не вмiючи, переборщили. А хто ж то й дав, так навдивовижу! Каже, дала йому чорнява молодиця, а в неї хата з немазаним верхом. От як ув око улiпила! Чи знаєте Грициху, старого Пискавки невiстку? Вона, вона йому починила! Адже ж сама чорнява, та и верх на хатi немазаний. Я ще її, падлюку, буду позивати, щоб не вiдбивала мужика. - Ну, одже ж то ворожка i дала менi зiлля та й каже: "Звари та й дай йому якраз на молодику, у глуху пiвнiч, як першi пiвнi заспiвають", а я, собi на лихо, чи проспала, чи так на мене наслано, що перших пiвнiв не почула та дала, як другi заспiвали. Що ж: як випив, як зскоче, як дерне з хати, та на вулицю, а там як чкурне, так аж ляпотить; та й поченчекував аж на Косолапiвку. Пив, пив, три дня там пив, усе з себе попропивав. Вже сама знайшла та насилу додому доволокла. Та вiд того часу ще гiрш п'є. Та вже хiба крадькома вирветься, а то як того цуцика на верьовцi держу. Кандзюба. Де ж вiн тепер? Одарка. Оттам заперла, нехай висидиться. П р ок i п (за воротами поет). Била жiнка мужика, за чуприну взявши... Кандзюба. Бач, де обiзвався! - Здоров, приятелю; а ходи ке сюда! Прокіп. Рада б душа в рай, так грiхи не пускають. Як жiнка скаже. Кандзюба (Одарке). Випустiть-бо його, будьте ласкавi. Маю до вас дiло. Одарка. Ану вже iди сюди, iди! (Прокип выходит).   ТЕРЦЕТ   Кандзюба.                          Послухайте мене.            Ось будьмо ми сватами!   Одарка.                       Кажiть, кажiть, у чiм?            Сьому ми радi сами.   Прокіп.              На вольну щоб сходить?            Горiлки принести?   Одарка.                       Та годi тобi, дурню,            Не знать про що товкти!   (Кандзюбе).                      Вiн, знай, своє.   Кажiть, а що таке? Кандзюба. А що? Дочка в вас є? Прокіп i Одарка. Є, є! Кандзюба. Така, що треба годувати? Одарка. Хоч сьогоднi вiддавати. Кандзюба. Сина маю. Прокіп i Одарка. Знаю. К а н д в ю б а. Так вiддайте! Одарка. Потурайте! Чи вiн нам рiвня? Прокіп. От i треба добувати. Та на вольну швидш чухрати. А де твоя гривня? Одарка (мужу). Вiдв'яжися; врагова дитина! (Кандзюбе).              Усяк зна,            Що в вашого сина            Та клепки нема!   Кандзюба.                 Щоб то як?   Одарка.              Та так:            Прибитий на цвiту.   Кандзюба.                 Тю-тю!            Та ще фiть, фiть!            Ви дiло тут кажiть:            Чи вiддасте? (с насмешкою).            Чи нехай ще пiдросте?            Мене ви не держiть.   (Вместе).   Кандзюба.                 А чому ж i не вiддати?            В нього всього є.   Прокіп.                        Як же можна i вiддати,            Коли горiлки вiн не п'є?   Одарка.              Як же можна i вiддати?            Дурний! його всяк б'є.   Кандзюба. Гай, гай! Товкуєте не знать об чiм! Горшка окропу не стоїть. Та хоч би i зовсiм дурний був, так не узяв його кат, буде багатий пiсля моєї смерти; аж розумнiй жiнцi за ним i добре буде. Слава тобi, господи! Є воликiв пар, може, двадцятеро; ходимо у Крим за сiллю i за рибою на Дiн, i усякую хуру беремо, чи у Кирсон, чи ув Одесу. Є й коров'ят з п'ятнадцятеро, та овечат там чи двi сотнi, чи й бiльш; батракiв дома з десяток, та при скотинi на бразi скiльки є. Буде чим орудувати; перепадатиме копiйка. А мiй же Стецько та не зовсiм i дурний: вiн, собi на лихо, трошки непам'ятливий та нерозсудливий, та до сьома не налiчить, та не зна, що руб, а що гривня; а то зовсiм парень друзяка. Та й яка нужда, що нiчого не зна; жiнка навчить i усьому товк дасть, та й буде панею жити. Коли схоче яке ремество держати, чи коцарювати, чи по-вашому бублейничати... Прокіп. Або й шинкарювати; i то дiло дуже добре! Кандзюба. Та що захоче, то вже не пiде до людей позичати. Нуте, чого тут думати? Так чи не так, так я пiду по других; бачите, вже не рано. Одарка. (с явным удовольствием слушала его). А що, Прокопе, як думаєш? Прокіп. Ти думай, а я вже за тобою.   (Поют).   Кандзюба.                 Так будьмо ж ми сватами!   Одарка.                       Сьому ми радi сами.   (Вместе).   Кандзюба.                 Пришлю, пришлю людей,            Свати мої любезнi!            Отецька свого пришлю.   Прокіп.              Пришлiть, пришлiть людей,            Ой сватушко любезний!            Горiлки накуплю.   Одарка.              Пришлiть, пришлiть людей,            Ой сватушко любезний!            Я хустку почеплю.   (Обнявшись, приплясывают).   Одарка. Е! тривайте лишень: ще треба дiвки спитати, як-то вона ще скаже? Кандзюба. Хiба вона часом i не туди? Одарка. Та таки трошки вередливенька. То скаже: не варiте з салом, а з яловичиною; то м'яса не схоче, а сала забажа; то тараня солона, та що-небудь i вигадує; така вже собi нiжна! То щоб i з женихами не стала вередувати. Кандзюба. Та вона ж не панянка! Нехай вже тi вередують, поки довередуються до свого. Та нiчого грiха таїти, тепер i усюди така мода: нашi мужички - так усе б то за мiщан; а мiщанка вже i об купцевi не дуже дума, а щоб вискочити за палатського або за скубента! то i гляди: дiвують, сердешнi, до того, що можна буде їми на Донцi греблю загатити. - А з своєю як хочете, а я людей пришлю. Не наробiть тiльки бешкету. Одарка. Та не бiйтесь, не бiйтесь, присилайте-таки старостiв; вже ж вона не без розуму, вмiє розсудити. Кандзюба. Спасибi ж за ласку. Ждiть вiд нас людей по закону, увечерi; а я Стецька пришлю, нехай з дiвкою... Я щось її не знаю; а як її зовуть? Одарка. Та Уляна ж i досi. Прокіп. Та ще й Прокiпiвна. Кандзюба. Так нехай мiй Стецько з Уляною, як там треба, поговорють; а ви її навчiть, щоб часом не брикалась. Прощайте до якого часу.   (Повторяют последний куплет). (Вместе). Кандзюба.                 Пришлю, пришлю людей,            Свати мої любезнi!            Стецька свого пришлю.   Прокіп.              Пришлiть, пришлiть людей,            Мiй сватушко любезний!            Горiлки накуплю.   Одарка.              Пришлiть, пришлiть людей,            Мiй сватушко любезний!            Я хустку почеплю.   (Обнявшись, приплясывают, потом Кандзюба уходит).   Прокіп. От же скверно, що свата без чарки горiлки вiдпустили! Чому б то дома про нужду не держати? Тепер треба збiгати на вольну та на сватання придбати. Одарка. А вже ти менi з тою вольною остив та споганiв! I як би то ти пронiс вiд об'їздчикiв? Прокіп. Але! будьте i первина! Через лiсок, та через ярок, та вскочив у садок, та й дома, от їм i дуля пiд нiс! Так посилай же. Одарка. Нехай лишень виясниться, бач, нахмарило! Iди лишень додому, я пiдожду Уляни, та й прийду, i сядемо обiдати. Прокіп. (неохотно). Та вже i пiду. Таки-то i урвався на вольну! (Уходит).   ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ   Одарка и Уляна.   Уляна. Здоровi, мамо, були! 3 недiленькою будьте здоровi. Одарка. Спасибi, будь i ти здорова! Де-то ти так рано ходила? Поки я упоралась, дивлюсь, вже тебе i нема. Уляна. Ходила, мамо, на базар, поки до ранньої, та купила дещо. Ось скиндячки у коси, а оце шпалерiв купила на голуби та на квiтки. А оце, бач, так обiщалась: на тi грошi, що по п'ятинкам заробляла, так вiдкладала, та, зiбравши, от i купила, платок. Бач, який? (Разворачивает платок). I не гарний, скажеш? Великий та модний, з квiтками; тепер усюди такi на мiщанках. Одарка (рассматривает платок). Нащо було тратитись? Мабуть, i дорогий? Уляна. Дала я за нього сiм кiп та золотого з п'ятаком; та вже торгувалась, торгувалась! Морока та й годi! Бiля круглого трахтиря чугуєвська перекупка, так аж забожилась, що не можна дешевше. Та ще там смiх: вона узяла, та на мою голову примiряє i каже: виш, як тобi к лицю! - А тут де узявсь пан, таки справжнiй пан; тут хрест (указывая на грудь), а тут кавалерiя (указывая на шею), та й каже: "От славная девушка! Пристало, пристало. Вот красавица!"- А я як засоромилась. Ув очах почервонiло, та не знаю, куди й дивитись; а вiн усе хвалить та смiється. Одарка. Потурай панам, чого вони не набрешуть! То вiн над тобою глузував. Уляна. Будто б то пани i брешуть? Вони сього не вмiють i над дiвкою не будуть гнущатись. Вони письменнi. Одарка. Та знаю я i письменних. Є, душко, з них усяковi. Чи мало тут на Гончарiвцi дiвчат з ума позводили i письменнi, i купцi, i усякi? Хто молодого чоловiка зупинить! Уляна. Та сей, мамо, вже пiдтоптаний. Одарка. Потурай, потурай! Такий ще бiльш лиха наробить, чим молодий. Ох, знаю я такiвських! - Та скажи ж ти менi, нащо тобi сей платок? Уляна. Оттак, нащо? Лучиться чоловiк, от у мене i хустка. Рушники є, хустки не було, тепер пiде йому на хустку, а як вийду замiж, так буду сама пов'язуватись. Тепер вже така мода, що очiпкiв не носють, i на попадях не побачиш; не так, як ви усе у очiпцi, по-старосвiтськи. Одарка. Тим-то й горе, що новина старовину прогонить. Потурай людям! Пркинули свiй закон, та усе б то по-панськи, то й нашi будуть, як паннi з мужиками жити. А се добре зробила, що купила хустку. Увечерi жди старостiв, казали, прийдуть. Уляна. (жеманно). Якi там старости? Вiд кого б то? Одарка. Чи знаєш iз-за Харкова Павла Кандзюбу, що чумакує? Вiн колись до нас заходив з монастиря на спаса. Уляна. От за того старого? Лисого? Уляна. Тю-тю, дурна! - За Стецька, його сина, коли знаєш. Уляна. За того божевiльного? Се ще краще! Та вiн, мамо, зовсiм дурний! Одарка. Дурний! - Так багатий. Уляна. Цур йому з його багатством, коли в нього глузду нема. Одарка. Глузду нема, так багатий. Уляна. Як i по нашiй вулицi йде, то малi дiти з нього смiються. Одарка. Нехай смiються, а вiн собi багатий. Уляна. А як прийшов раз до нас на Оснiв'янську мойку, так там такий з нього регiт був, що вже хазяїн насилу прогнав, щоб ми через нього не гуляли. Се вже побила лиха година та нещаслива, коли за такого iти; неначе усi люди повимирали. Одарка. Так кажу тобi, що багатий! Скiльки пар волiв чи усякої худоби! У нього будеш у золотi ходити; а помре старий, так усьому добру будеш господиня. Нема на свiтi луччого щастя, як з дурнем жити! Вiн тебе не б'є, не вередує; а коли там здуру хоч i налає, так тiльки крикни на нього, то вiн i замовче. Куди схочеш, пiдеш; як задумаєш, так i худобою орудуєш. Та що то й казати! Усе не те, що з розумним; нема тобi воленьки; нi погуляти, нi в хорошi походити. А сварка, а лайка, а бiйка!.. Ось i мiй п'яниця: що з нього, що вiн не дурний? Коли б пак одурiв, то я б зрадувалась. Уляна. Та вже, мимо, що хочете, кажiте, а я за того дурня, за того бецмана не пiду та й не пiду. Одарка. Нiчого вередувати. За такого багатого не пiдеш, так кого ще тобi треба? Чи якого повитчика будеш ждати? Та доки нам тебе i содержати? Бач, батько п'яниця непросипенний; я своїми бубликами тiльки вас i содержу, та вже i в мене сила не та; звалюсь, хто вас буде годувати? Уляна. Чим я тобi, мамо, у тягiсть? Лiтом на мойцi - слава тобi, господи, - скiльки заробляю? А зимою пряду; та й зiбрала чимало: повнiсiнька скриня на колесах. Коли ж я стiльки у дiвоцтвi зiбрала, то можу себе i содержувати, i зодягати i без мужика-дурня. Одарка. Те-таки, що зiбрала, то гаразд, а що за багатим мужиком бiльш збереш, так то ще лучче. Послухай мене, Улясю! Послухай мене, доню! Не дрочись! Iди за Стецька, даром що дурний. Бач, нiхто не трапляється. За кого ж тебе i вiддати? Де тi люди? Уляна (застенчиво). Мамо!.. Я б вам... щось сказала... Одарка. Ану, кажи. Уляна. Адже ви знаєте Олексiя? Одарка. Якого се? Уляна (смелее). Коваля. Ось чи впам'ятку вам, що доварив вам кочергу, а оце недавно чаплiю зробив? Одарка (вспоминая). Еге-ге-ге! Коваль? Знаю. А що? Чи не дума вiн? Уляна (стыдливо). Атож! Одарка. Нехай собi i у головi не доклада. Чи можна, щоб я за нього вiддала? Хiба вiн тобi казав? Уляна. Еге! Одарка. А ти що? А ти йому i не плюнула межи очi? Уляна. От так пак! А за що? Одарка. Щоб не сiкався за нерiвню. Чи не думаєш ти за нього? Уляна. Атож! Одарка. Та що се ти узяла у голову? Чи вiн же тобi рiвня? Правда, вiн парень добрий, коваль мудрий, усячину зробить, не п'є, з бурлаками не гуля, протiв мене звичайний; усе правда. Так що ж? Крепак! Уляна. Що нужди, мамо, що крепак. Пани у нього добрi, про них усюди така чутка iде. Одарка. Та хоч вони i добрi, та пани! Як-таки се можна, щоб тобi з волi та у неволю; була казенна, та пiдеш у пiдданство; була городянка, та станеш селянкою! Уляна. Де б я нi була, чим би я нi стала, то менi i байдуже. Менi за ним буде усюди добре, бо я люблю його! Одарка. А того i не подумаєш, як тебе поженуть на панщину?.. Ох, менi лихо! Мою Улясю та на панщину! Уляна. А чим панщина страшна? Так зате не знатимемо нi подушних, нi десятських, нi хвонарних; усе то пани за своїх людей платють. Та i на мойцi - чи мало там панських? Так усi-то, крий боже, як то хвалються, що як добре за панами жити! Одарка. Та вже ж, Улясю, як собi хоч, а я тобi мати, так я тобi скажу: скорiш в мене на долонi волосся виросте, чим я вiддам тебе за Олексiя. Та вже тут нiчого патякати: я вже старому Кандзюбi казала, щоб сьогоднi i старостiв присилали. Уляна. Ох, менi лихо! сьогоднi?.. Одарка. Сьогоднi, сьогоднi. Чого тут вiдкладати? Постiй же, доню, тут; Стецько прийде, та й поговорите собi любенько; а ти не безумствуй, будь до нього приязна... Уляна. Об чiм з таким дурнем i говорити? Я не вмiю... Одарка. Потурай! Дiвка з парубком аби б зiйшлись, а то найдуть, об чiм говорити, а часом i мовчки ще й лучче подружать; я се добре знаю. -Посидь же за воротами, а я пiду лагодити обiдати. (Уходит). Уляна (одна). Так такая-то моя доленька нещасливая? Так такому-то дурневi достанеться орудувати надо мною? Так такий-то йолоп наругається над моєю русою косою? Що менi у його багатствi? Казала ж наша паламарка: через золото, каже, сльози ллються. Наварю i борщу, i усякої страви, та як воно буде розведено моїми слiзоньками, чи пiде ж у душу? Буде i одежа хороша, i постiль бiла, та коли стiна нiма, з ким буду розмовляти, у кого порадоньку узяти? З Олексiєм пiшла б на край свiта, старцевому сухаревi буду рада, з калюжi водицi нап'юся, аби б вiн, мiй милий, мiй голубонько сизий, мiй Олексiєчко, менi подав! Коли ж горе i бiда постигне, то аби б вiн був бiля мого серденька, вiн не дасть менi сплакнути; а як приголубить мене, то i усю бiдоньку забуду. (Развертывает купленный платок и, рассматривая его, поет).                       Хусточко ж моя шовковая!            Чи на те ж я заробляла,            Щоб нелюбу, та й немилому,            Та її я почiпляла?                   Хусточко моя шовковая!                   Обiтри мої слiзоньки!                   Нехай же, нехай же вiд них                   Полиняють квiтоньки!            Хусточко моя шовковая!            Прийшлось тебе заховати.            З плiточкою та i дротяною            Тепер треба привикати!                   Хусточко моя шовковая!                   Не доставайся ворогу.                   Покрий мої яснiї очi,                   Як я ляжу у гробу!   ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ   Уляна и Стецько выходит скоро; разинув рот и размахивая руками, идет и, увидев Уляну, останавливается, сам с собой смеется, охорашивается; подходит и боится; осматривает Уляну сзади и с восторгом говорит.   Стецько. Та й патлата! (Смеется громко и, по-дошел к Уляне, вдруг перестает и, долго подумав, говорит). А що в вас варили? Уляна. (стоя на месте, не обращает на него внимания и печально отвечает). Нiчого! Стецько. (долго вспоминая). Ну!.. ну!.. а тепер... що? Уляна. Що? Стецько. Що? Уляна. Що? Стецько. Що? Уляна. Що? Нiчого. Стецько. Брешеш-бо, як нiчого! Батько казав, розпитай її обо всiм. А чорт її зна, об чiм її розпитувати! Я усе позабував. Уляна. Так пiди до батька та i розпитай, коли позабував єси! Стецько. Так вiн-бо добре казав, не iди, каже-говорить, вiд неї, поки обо всiм не домовишся. Уляна. Нi об чiм нам домовлятися. Стецько. Як нi об чiм, коли вже ти за мене iдеш? Уляна. Нi, голубчику, сього нiколи не буде. Стецько. А чом не буде? Уляна. Тим, що я за тебе не пiду. Стецько. А чом не пiдеш? Уляна. Тим, що не хочу. Стецько. Та чому не хочеш? Уляна. А не хочу - тим, що не хочу. Стецько. Ну, тепер твоя правда. А батько казав, що ти пiдеш. Уляна. Не пiду. Стецько. Ну, а батько казав: не потурай їй, поженихайся, та пiсеньки заспiвай, то вона i пiде. От я i заспiваю:              На курочцi пiр'ячко рябоє;            Любимося, серденько, обоє.                   Диб, диб на село,                   Кив, морг на нього.                   Я не дiвка його.                   Не пiду я за нього.            Ой полола дiвчина пастернак            Та сколола нiженьку на будяк.                   Диб, диб на село... и проч.            Не так болить нiженька з будяка,            Ой як болить серденько вiд дяка.                   Диб, диб... и проч.            Ой, чия ти, дiвчино, чия ти?            Чи ти вийдеш на вулицю гуляти?                   Диб, диб... и проч.   А що? чи хороша моя пiсня? Уляна. Така точнiсiнько, як ти, що нiчого i не второпаєш. Ось слухай, яку я тобi заспiваю. (Поет).                       В мене думка не така,            Щоб пiшла я за Стецька.                   Стецько стидкий!                   Стецько бридкий!                   Цур тобi, не в'яжися!                   Пек тобi, вiдчепися!                            Божевiльний!            Не дурна я i не п'яна,            Щоб пiшла я за Степана.                   Стецько стидкий... и проч.            Лучче впасти менi з дубу,            Чим йти замiж за Кандзюбу.                   Стецько стидкий... и проч.            Лучче менi з мосту в воду,            Чим достатися уроду!                   Стецько стидкий... и проч.   А що, Стецю, чи хороша моя пiсенька? Стецько. (долго смотрит на нее молча, потом вдруг вскрикивает). Погана! Який тебе нечистий такої навчив? Як я її розслухав, так вона дуже погана! Зачим ти її спiваєш? Га? Уляна. Та я тобi i спiваю i кажу, що не люблю тебе i не пiду за тебе. Стецько. Так себто батько збрехав? Ну, ну! Ось тiльки скажи йому, що вiн бреше, то так по пицi ляпанця i дасть. (Вздохнув). Я вже пробував. Уляна. Так що ж? То батько твiй, а то я тобi кажу, що не хочу. Стецько. Не треба менi твого хотiння, пiдеш i без нього. Батько ще казав, щоб ти не дрочилась. Уляна. А чого менi дрочитись? Я не скотина, нехай бог милує! А щоб я пiшла за тебе, то навряд. Я ж кажу, що наше сватання ще вилами писане. Стецько. Ей!.. чи Прiсько, чи Домахо, чи як тебе. Послухай, та iди. Ось коли б ти вже була моя жiнка, та сказала б, що не хочеш за мене, так я б тобi пику побив, як менi батько часом б'є; а то ще тепер не можна. Батько казав, пiсля весiлля можна жiнку бити скiльки хоч, а тепер, не можна. Дарма! я i пiдожду. А поки ще ласкою просю: пiди за мене! Уляна. (в сторону). Що менi з дурнем товковати? Покинула б його, так мати лаятиме. Зостанусь та буду його пiддурювати.   ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ   Те же и Олексий, увидев их вместе, тихо подходит и подслушивает.   Стецько. Оце ж увечерi і старостiв пришлемо. Чи присилать? Уляна. А як же? присилай, присилай. (В сторону). Побачиш, якого облизня пiньмають. Стецько. А пiч колупатимеш? Уляна. Як-то вже не колупатиму? Оттак усю поковиряю. (Дерет его по лицу пальцами). Стецько. (Оправляясь, хохочет). Бач, яка жартовлива! Але трохи баньок не виколупала. Зачим так робити? Уляна. Затим, що я тебе шаную (тихо), - як ту собаку рудую! Олексій. (в сторону, с огорчением). От тобi i правда на свiтi! Послухаю, що дальш буде. Стецько. Ну! Кажи ж ти менi: як ми оженимось, то що будемо робити? Га? кажи, кажи. Уляна. Ти знаєш, а я не знаю. Стецько. Пожалуй, я знаю, а ти чи знаєш? Уляна. Та не знаю. Ну тебе зовсiм. Стецько (смеясь). Еге! так я тобi усе розкажу: нiгде правди дiти. Мене батько навчив. Чи сказати? (Более смеется). Напечемо коржiв, зомнемо маку, та намiшаємо з медом, та й посiдаємо, та й їстимемо. I не мудро, скажеш? (Увидя у нее шелковый платок). А що то в тебе? Хустка? Чи не менi то? Уляна. Кому ж, як не тобi, мiй вороне чорнесенький! (Тихо). Твоїй пицi вона i пристала. Стецько. А ке сюди, я примiряю. Уляна. Та нехай же увечерi, сама тобi почеплю (тихо), що i у дверi не потовпишся. Стецько. Що то, мабуть, гарно з хусткою? Чи знаєш що? Я ще зроду не женився. То-то, десь, гарно жонатому; що усi ж то, усi, куди оком закинеш, усi женються. Будеш же менi головоньку мити i голубити? Уляна. Змию, змию (тихо), що тебе i чорт не пiзна. Цур вже йому! прожену його вiдсiля та й втечу додому. (Ему). А приголублю ось так: ось ходи сюди. (Протягивает к нему руки, а он, разнежась и охорашиваясь, хочет подойти к ней). Олексій (с сердцем становится между ними). Здорова, Уляно! Нехай тобi бог помага! Уляна (обрадовавшись, бросается к нему). А, мiй Олексiєчку! Де ти узявся? Я тебе цiлий ранок бажала. Олексій (сердито и отворачиваясь от нее). Дурний, що i прийшов, не чув би об своїм нещастi. Уляна (испугавшись). Ох, менi лихо! А що там за нещастя? Олексій. Тобi лихо? Не знаю кому! Ох-ох-ох! От правда на свiтi! Здоров, Степане! Поздоровляю тебе засватавшись! Стецько (важно). Спасибi. Олексій. Так оце увечерi до Уляни i за рушниками пришлеш? Стецько. Пришлемо. Олексій. Боже ж вам помагай! (Медленно идет). Стецько. Спасибi. Олексій (все уходя, горестно). Прощай, Уляно! Стецько. Iди здоров! Уляна (в сторону). О батечки! що менi робити? Вiн нiчого не зна, та й сердиться i утiка, коли менi свiт не милий. Як би його зупинити? (Громко). Олексiю! Олексій (в сторону). Схаменулась! Нехай покортить! (Будто не слышит и все идет). Уляна. Олексiю-бо! Олексій (останавливаясь). А чого там? Уляна. Чого-бо ти сердишся? Олексій (возвращаясь к ней). Чи се ж таки правда, що ти iдеш за його? Уляна. Так що ж, що правда? Олексій (поет).              Чи се ж тая криниченька, що голуб купався?            Чи се ж тая дiвчинонька, що я женихався?                      Женихався, не смiявся, хотiв її взяти,            Уродила товариша, нечистая мати!   Чи ждав же я бiдиноньки такої на себе,   Щоб почути в дiвчиноньки, що не йде за мене,   Не за мене, за другого йде моя дiвчина!   Що робити? Тiльки iти свiт за очима!   Уляно, Уляно! як же менi не сердитись? Як менi стояти i слухати, що ти, забувши, як десять разiв божилася, ген там, на Холоднiй горi, у лiску, як з тобою за горiхами ходили, що нi за кого не пiдеш, опрiч мене, а тут при менi кажеш, щоб присилав за рушниками... Грiх тобi, Уляно! Занапастила ти мене! Я ж кажу: коли се правда, що ти iдеш за Стецька, що у посмiх на увесь город за навiженного, за дурня... Стецько (зевавший по сторонам, наконец вслушался в последние слова). Брешеш, брешеш, брешеш! Оце вже, голубчику, брешеш! Тривай лишень: я ще не зовсiм дурний, а батько каже, коли ще й вiн не бреше, що в мене не усi дома. Та дарма: хоч би i дурний, так хiба не можу женитися? Тут не розуму треба; я вже знаю. Олексій. Так що ж у тiм, що оженишся, та як не вмiтимеш жiнку содержать? Треба її годувати. Ніякої худоби не стане, коли не будеш сам робити! А вмiєш ти що робити? Стецько. Робити, пожалуй, вмiю, так талану щось нема. Раз батько таки протурив мене на тiк. Дарма, я i пiшов, узяв цiп i молотю з дядьком Панасом, а вiн ще, братику, лисiший, чим мiй батько. Я чи вдарив раз по сноповi, чи нi, а його як учищу, замiсть снопа та по лисинi, а вiн як гепне об землю, так сторчака i дав! (Смеется). А я собi: ких, ких, ких! кишки порвав регочачись. Годi пiсля того часу молотити! Батько сказав: нема талану, лучче чумакувати та у дорогу ходити. Олексій. Ходив же ти у дорогу? Стецько. Ходив. Олексій. А куди? Стецько. З хурою, до моря. Олексій. До якого мiсця? Стецько. Аж до Основи. Олексій (смеется). Крий боже, як далеко! Аж двi верстви! Уляна. О, щоб тебе, Стецю! i мене розсмiшив. Олексій. За чим же ти ув Основу з хурою ходив? Чи не в бiр по шишки? Стецько. По шишки! Тю-тю! ще й смiється. Кажуть тобi, пiшла хура до моря, за рибою. От i менi батько дав пару волiв: нехай, каже, хлоп'я привчається. От ми iдемо, iдемо, усе iдемо, усе iдемо... аж гульк! прийшли ув Основу. Там чорт надай дядькiв, Дикані, коли знаєш; та й закликали мене обiдати. От я й сiв та й обiдаю, усе обiдаю... та й забув про хуру, а вона, брат, як учистила, та аж до Пилипового села, а я усе обiдаю, усе обiдаю... та як пообiдав, та й потяг у солому, таки до дядькiв на тiк, та як дав хропака, так аж геть-геть до вечора. Ну, знаєш, батько побiг провiдати хури, та й нагнав, та й питається: а де Стецько? А Стецька катма! (Смеется). Хропе, сердега, у соломi, мов пан на подушках. Аж гульк батько у солому, як потягне мене рубанцем! Аж я спросоння як злякаюсь, як побiжу та через городи! А батько як гукне: хлопцi, сюди! Тут, брат, неначе з псюрнi хорти до дертi, так хлопцi повибiгали, та мене ловити, та й пiймали, узяли менi руки скрутили, та зв'язали гарненько, та у город, та до волосного правленiя, та у колоду, а уранцi i у привод... Олексій. Так тебе i у привод водили? Я сього i не чув. Стецько. Водили, голубчику! Сказано, слухай батька, та не втiкай. Олексій. Що ж тобi було у приводi? Стецько. Потилицю виголили та й пустили. Не що! Олексій. Через що тебе не прийняли у салдати? Стецько. Та так, бiда сталася: не зумiв пальцiв перелiчити. (Перебирает пальцы). Та й до бiса ж їх на руках: Станеш їх лiчити, та так один одного i попережа. Ось бач! (Перебирая пальцы, задумался). На якого гаспида так багацько пальцiв? Еге? А я знаю. Ось, бач, Уляно! Як би ти з одним пальцем та зложила собi дулю? Еге! Не можна-бо, хоч як, та не можна. Одарка (из-за ворот кричит). Уляно, Уляно! А iди обiдати! Уляна. Зараз, мамо, прийду. Одарка. Коли Стецько тут, клич i його. Стецько. Ось-осьдечки я. Обiдати? Зараз. Що то вже я люблю обiдати! Я б i вдень i вночi усе б обiдав.(Уходит во двор). Олексій. Що, Уляно, чула? От за якого дурня iдеш! Уляна. Чи я ж сама за нього iду, чи що? Олексій. А як же? коли i за рушниками велiла присилати? Я сам чув. Прощай, Уляно! Бог з тобою! Тiльки мене i бачила. Сам собi смерть заподiю. Уляна (бросаясь к нему). Олексiєчку, мiй голубчику! I я без тебе не хочу на бiлiм свiтi жити! Не вмирай без мене, озьми i мене з собою! Не покинь мене сиротинкою! Олексій (стоит, не обнимая ее). Так се правда? Де ж твоя божба, Уляно? Тяжко моєму серцю, коли вже й ти не держиш правди i мiняєш того, хто тебе любив, вiд щирого серця... дуже, дуже любив... i мiняєш на кого? Не боїшся ж ти бога, га? Уляна (все обнимая его). Бога я боюсь, люблю тебе, мiй лебедику, мiй сизий голубоньку; чає вiд часу бiльш люблю, чим уперш на вулиці зiйшлися. Не покинула б я тебе нiзащо на свiтi; що ж будеш робити? Не моя воленька: мати силує! Олексій. Ти ж їй казала, що мене любиш? Уляна. Казала усе: казала, що не хочу за Стецька, казала, що коли не за тебе, то й нi за кого не пiду; так i говорити не дає. Та вже ж: на усе пiду, а за Стецьком не буду. Приголуб же мене у останнiй разочок! (Обнимаются).   ДУЭТ   Уляна.               Горе, лихо i бiда!            Не дають за тебе!            Олексiю, серце моє,            Не покинь ти мене! Олексій.                   Не вбивайсь, моя Уляно!            Буду вiчно я любити,            Бо нiяк менi не можна            Без тебе на свiтi жити! Уляна.             Я боюся зоставатись;            Вже i мати скоро вийде. Олексій.                   Тяжко, важко розставатись!            Що ж? Нехай же хоч i прийде.            В ноги їй оттут впаду.            Слiзоньками обiллю. Уляна.               Станьмо ми її молити,            Станьмо жалiбно просити:             (вместе)                                       Не розлучай нас, мамо рiдна!                   Ой, дай пожити ще нам, бiдним!               Не пий, не пий ти нашой кровi,       Не розривай мiж нас любовi!         Уляна. Умру без тебе, Олексiю! Олексій. Собi я смерть заподiю!   (вместе)              Горе, лихо i бiда!            Не дають за мене!            Ой Улясю, серце моє,            Не забудь ти мене!   Уляна.               Горе, лихо i бiда!            Не дають за тебе!            Олексiю, серце моє,            Не покинь ти мене!   (Обнимаются).   Стецько (выходя из-за ворот). Чи то тебе довго ждати? Вже й борщ поїли, i яловичину покришили, а вона i не iде. (Увидев, что любовники обнимаются). Бач, з ким тут, вона! Мати не збрехала, казала, що вона, мабуть, з Олексiєм розмовля; а вона добре розмовля, що женихається! Iди ж, iди. Казала мати, що коли, каже, честю не послуха, то жени її у потилицю! Уляна. Та iду, зараз iду. - Олексiєчку! не втiкай вiдсiля; я швидко вийду. За слiзоньками i не їстиму нiчого та й поспiшу до тебе. Послiдня наша годинонька, тiльки i наговоритися з тобою. (Плача, уходит во двор). Стецько. Вийдеш, вийдеш, коли-то ще пущу. (Подходит к Олексию). А ти чого тут, пробишака? Олексій. Чого? Я до Уляни приходив. Стецько. До Уляни? А зась не знаєш? До Уляни! Олексій. Що? ще i сей став на мене гримати! Стецько. А то ж i не гримати? Одарка казала: прожени його. Олексій. Ти мене проженеш? О, вражий сину? Через тебе така напасть! (Бросается к нему. Стецько, испуганный, бежит; Олексий, поймав его, схватывает за грудь и трясет). Задушу, анахтемську вiру! О, якби не боявсь грiха, тут би i амiнь моєму супостатовi! (Отталкивает его от себя). Згинь з очей, католиче!   (Стецько до чрезвычайности испуганный, не может кричать, а стоит в углу и во все время стонет и дрожит).   Олексій (успокоившись). Дурний i я, що з дурнем зв'язався. Що, менi робити? Де ськати помочi? Тяжко моєму серцю! Сам би на себе руки пiдняв! Похожу по горi, поки Уляна вийде; чи не придумаю чого? (Уходит). Стецько (осматривается во все стороны и, не видя Олексия, бегает и кричит). Пробi, ратуйте, ратуйте! Хто в бога вiрує, ратуйте! Ой, ратуйте!..     ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ   Стецько и Прокіп с Одаркою выбегают.   Одарка (бросаясь к Стецьку). Що, що тут таке? Чого ти кричищ? Прокіп. Чи не об'їздчики кого з горiлкою злапали?   ТЕРЦЕТ   Стецько.                   Харцизяка мене бив!            А я й кашi ще не їв... Одарка.            Ось внесу тобi я кашi...   (Уходит).   Стецько (плачет).            Ги, ги, ги, ги, ги!            Кашi хочу, кашi, кашi! Прокіп.            Ой, ходiм ми за лiсок,            Там новенький є шинок,            Купимо горiлки глек... Стецько.                   Цур тобi iз нею, пек!            Кашi хочу, кашi, кашi! Одарка (приносит ему большой кусок каши).            Одже й кашi на шматок.            Їж же, сину, та не плач. Стецько.                   Его! Ось побач:            Я хоч i зовсiм            Оцю грудку з'їм,            А плакати ще буду.            Ще-бо м'яса я не їв:            Так сього я не забуду. Одарка.                     Ходiм до хати ми, ходiм!            Тобi м'яса я добуду. Стецько.                   Та я і м'ясо хоч поїм,            А плакати таки все буду. Прокіп.                      От лихо, лихо i зовсiм,            Нiгде горiлки не добуду!   (Уводят Стецька с собою).   ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ   Та же улица.   ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ   Скорик (выходит с другой стороны дома Прокопа). Што за прiятной оцей Харков! Єй, iстинно! i за границею таково не видал! Таки што хозяїн, то i доброй чалавєк. Той тебя просiт абєдать, другой на кунпанiю; та всьо с потчиванньом та з ласковим словом. Вот усю Туреччину, Францiю i Рассею прахадiли, а нєтутє такого приятного города! То-то Харковская Русь матушка! Та так усi нашаво брата поважають! Нi хрестини, нi свадьба у знайомих не буваїть, штоб без меня то абашлось. Правда i то, што уж нiхто так парядка не дасть, как я. (Нюхает табак из тавлинки и вздыхает). Павидав-таки свiту я на свайом вiку! I гдє-то не пабував? Так куди мужику протiв нашаво брата справиться-та, хоч у дружках iлi у старостах, алi у кумах. Все закони знаю, аттаво i усе ка мне. Вот i у вечеру пайдьом старастаю девку сватать; так акрама таво, што от Шкуратихи рушник шумит, та i старой Кандзюба на радощах, што засватаю сина йово дурака, чим-небудь таки паступиться-та. Вот i будет на табак (Смеется). В свєтi только живи умеючи, а то не пропадьош з голоду. (Поет).              Лиш умей за дело взяться,            Можно всюди поживляться;            В поле бий, коли, руби, -            Дома денежки бери.                   Подпускай девчатам ляси,                   Старим бабам балянтраси;                   Сам же в оба лишь смотри                   Да з них денежки бери.            В светі много чудаков;            Ох! i не без дураков;            Только iм не говори,            Молча деньги з них бери.                   Не один на светі я -                   Лекар, купчик i судья                   Правдой в светі не живьот -                   I, где можно, знай берьот.     ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ   Скорик и Олексий.   Олексій (выходит в задумчивости). Ходив, ходив - а все-таки не знайшов свого щастя. Був i на кладбищi, позавидував покiйникам: їм-то нi печалi, нi воздиханiя, як спiвають дяки. Лежать собi i вже нi об чiм не думають; а наш братчик терпи! Думай собi та гадай, та нiчого не видумаєш. (Поет).   Горе, лихо, пропадаю! Де сховатись вiд бiди? Смерть найти я де, не знаю; Вiд людей куди втекти? Ой, хожу я i блукаю, Як те сонце в крузi! Куди їду - що шукаю? А все серце в тузi! Горо крута - розступися, Лiсу темний - розiйдися, Рiчко бистра - пiднiмися, Вся звiряка - iзбiжися... Погубiть мене мерщiй. Коли хочеш, щоб пропасти, То живи серед людей. Вiд їх бiд i вiд напастi Швидче вмреш, чим вiд звiрей!   (Подходя к двору Прокипа). Обiщала ж Уляна пiсля обiда вийти; пiдожду, коли не збреше. Що ж їй скажу? Що ж я видумав? Нiчого. Зiйдемось, посумуємо, поплачемо... та й тiльки; а увечерi гаспидський Стецько буде хусткою вихвалятися! Скорик (все узнававший его, говорит тихо). Та он же. Алексiй! (Ему). Паслушай, маладец! Олексій (оглянувшись, к нему). Га? (Кланяется небрежно). Здрастуйте, господа служивий! (Без внимания оставляет его и идет к хате). Скорик. Алексiй! Ти меня i не познал? Олексій (подходя к нему, всматривается). Нi, щось не пiзнаю. А вiдкiля ви? Скорик. Та вiдтiля, вiдкiля i ви... Та што тут, нєгде дєтись: я Осип, дядюшка твой. Олексій (узнав). А! так i є. (Обнимаются). Здоровi ж, дядюшка, були! Давно не бачив вас та й не пiзнав. А що? годiв чотири є? Скорик. Та так-таки што есть. Втямки тєбе, как ми з палком iшли на Туреччину через Харков i я з вашим управителем тут зайшолся; вот тут i тебя видав. Олексій Та знаю ж, знаю. Тодi мене привезли вiддавать у ремество. Скорик. Так ти усьо у городе i живьош? Што ж я з табой нiгдє не пастречался? А у каком ремествi? Олексій Та в ковалях, i вже в роботниках, на заводi куби делаємо. Сто двадцать рублiв беру у год. Скорик. Честной парень, сполать! Што ж твої батюшка i мать, сестра моя, живенькi? Олексій Батюшка помер, а мати дуже старенька, одначе, слава богу, ще жива! Брати поженились, а меньшу сестру у двiр узяли за баришнею, а тi повиходили у наше ж таки село. Я там заговiвши був. Що ж ви до нас не навiдаєтесь? Чи ви тепер у отпуску, чи як? Скорик. Iз палявих, був у нехвалитах, а далi чистую палучил. Хатєл, штоб таки навiдатись до сваїх; хоч би сестру павiдать. Десять гадов, как її видав; було замиренiє, так у отпуск прихадiл. Ти iщо був махенький, не помнiш. Тепер хатєл, штоб не буть без служби, паїскать себе мєстечка, так што-то не то. Саветовали до аткупщика на заставу, так я, брат, салдат i чесную душу iмєю; нам туда не рука. Олексій От вже думаю, походили по свiту, навидались усячини! Скорик (хвастливо). Уж я то не пахадiл? Єсть лi такая старана, где б я не пабувал? Були ми i у Францiї, усю Нiмецiю прайшли, у Рассєї стояли, та i у Туреччину завертали-ста! Што то, батюшки, свет великий! Как ви живьоте сдеся у глушi, так i думаєте, што только i света, што над вами? Нет, брат! Пайди вот, как ми-та, так, господи, сколька, гадов надобно, штоб увесь ево прайти! вот как ми iсхадили-ста. Олексій Набачились, мабуте, усякого дива! Що то, якби коди гуляючи послухати! Скорик. Вот как даждьом ражественських свят, так пайду у ваше село i тебя азьму з сабой, там уж буду разказовать. Будет чаво паслушать пра чужиї землi. Усяк, хто нi разказує, усяк брешет, усьо не так; я до всєво приглядался. Там, брат, усьо не так, как у нас. Прийдьош у Францiю, так там усьо француз нагало; а у Нiмецiї - другой народ, немец до єдиного, а уж нашаво i не спращуй; у Туреччину прийди, так куда нi абернись, усьо турки, усьо турки; аж сумно! А во всякой землi гаворят не по-нашому. А как? вот видиш, я тебе i ето разталкую. Вот у нас, примером сказать, хлєб: вот i я, i ти, i усяк знает, щто то хлєб, а у них так iначе завьоться. Алi вот i вода; ну, малая дитина у нас назавьот воду водою, у них - так i не вмєют так назвать. Умново в них нiчаво не спрашуй, усьо па-своєму i савсем не так, как у нас. Олексій Господи милостивий. Яких-то людей на свiтi нема! Де ви, дядюшка, на хватерi? Я б до вас прийшов колись би послухати. Скорик. Та я так - то у аднаво приятеля паживу, то у другова, та дечем i прамишляю. Спасiба харковцам, палюбили меня! Де христини, де сватьба, то уж без Осипа Скорика не абайдьоться, патаму што увесь закон знаю; какой парядок у каком случає падать, i где какоє слово приставить, i где набрехеньку випустить. Та i к тому ж, как стаяли з палком у Ягатинi, так там старик хазяїн, та i палюбил меня i паказал дешто; так я i знаю алi кров замовить, алi от гадюки загаварiть, скотину iсправiть, когда ведьма, доївши, iспортить, i прочего дечаво знаю. Хадивши как я по Фрацiї i по Туреччинi, чавото чалавєк не навчиться? А ат таво i хлебушка перепадает. Вот i сей вечер, прахал адин приятель висватать сина; та хоч он i дурачок, та я знаю, как тут павернуть. Узять греха на душу пабольш брехать, как абнаковенно при сватаньє... Олексій (нетерпеливо). До кого ж се ви iдете старостою? Скорик. А вот пайдьом до Прокопа Шкурата, вот он тут i живьот; а дєвка, брат, важная! Олексій Та що се ви зо мною робите?.. Се ви мене, дядюшка, буцiм живого рiжете!.. Се ви менi смерть заподiваєте! Скорик. Што ти гавориш? Нешта дєвка тебе приглянулась? Олексій. Та не то що приглянулася, а ми вже бiльш пiвгоду з нею любимося, i побожилися, i заприсяглися, щоб нам не розлучатись, а тепер, як постигла нас лихая годинонька, що її силують за Стецька Кандзюбенка, так нам i свiт не змилився! Поможiть, будате пасковi! Не iдiть сватать за Стецька, а ходiм зо мною до Шкуратiв та поговорiте об менi. Ви таки свiту навидались; знаєте i хранцюзьке слово, i турецьке; зробiть так, щоб Уляну за мене вiддали i щоб не дали менi з журби пропасти, та щоб не загубили i її! Бачите, яка ходить!   ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ   Те же и Уляна, вышед за ворота и увидев Скорика застыдилась и хочет воротиться.   Олексій А iди, Улясю; а iди, галочко, сюди! Та не соромся. Се мiй рiдний дядюшка вернувся з походу. (Приводит ее к Скорику). Ось розкажи йому, як ти мене любиш. Уляна Здiлайте милость, уступiтесь за мене, бiдную, нещасную! Хотять менi свiт зав'язати, хотять мене силою вiддати за Стецька, за того дурного...  Скорик. Ах, ти, девушка, девушка! Повези тебя у Францiю, так би там тебя назвали мамзель; а у Туреччинi - марушка, а у Рассєї - девушка-зазнобушка! Я усе їх язики знаю. Ну, кцк тєбя аддать за Стецька, кагда ти любиш маво племянника!.. Уляна Ох, батечку! Як ясе ви оце вiдгадали, що я його люблю? Скорик (хвастливо). Ну, да так; не усьо спраста. Ходили таки па паходам, видали свєту, та дешто i знаем. Ну, такти любиш єво? Уляна (стыдливо). Менi стидно сказати! Адже ви знаєте? Скорик. Ну, Алексiй тебя любiт? Уляна (скоро). О! про його скажу: вiн мене любить так, що i сказати не можна, i каже, що краще мене нема нi меж селянами, нi меж городянами. Я б i про себе сказала б вам, як я його люблю, так не годиться про се розказувати. Я тiльки матерi сказала, що люблю його дуже-дуже i що краще його i у всiм Харковi нема. А вам сього не скажу. Скорик. Што ж матушка? Каково чорта вона ретирується-та? Уляна Каже, що крепак. Боїться, щоб мене у селi не обiждали. Скорик. Крепак? Та што ж за бiда? Вана не хадила по свєту, так нiчаво i не знаєт. А вот как я хадил па паходам, так видал, што i у Францiї, i у Туреччинi, i у Рассєї за памещиками крепакам житьйо доброе. Вот i Алексiєв барин доброй, честная душа! А што меня у салдати атдалi, так єта по нагаворкам прикажчика. Так што ж? Наслужил богу i государю, пахадил па паходам, навидался свєту i у Францiї, i у Нiмєчинє, i у Рассєї, i у Туреччинє; та i стал чалавєком, та i горюшки мне мало-ста. Олексій Постарайтеся ж i об нас, дядюшка! Киньте Кандзюбенка, ходiм до Шкуратки, та поговорiть, нехай не губить нас. Уляна (поет).         Ой дядечку,       Голубчику, Змилуйся надо мною!       Не дай менi,       Сиротинi, У яму iти живою! Як рибонька без водицi, Так я, сердешна, б'юся! За дурного за Кандзюбу       Силує матуся! З Олексiєм розлучають, Не дають пожити, Лучче смерть я заподiю, Коли не любити.       Ой дядечку,       Голубчику, Не дай менi пропасти!       Прошу тебе,       Ратуй мене, Защити вiд напасти! Озьми своє ружжо страшне       Та стрельни в Уляну. Ой, чим iти за нелюба, Лучче лягти в яму. Озьми свою шаблю гостру,       Зрубай мене разом! Без милого Олексiя       Вмру одним я часом.       Ой дядечку,       Голубчику,       Прошу тебе,       Ратуй мене, Не дай менi пропасти!   Скорик. Нет, сєво не магу сделать. Я присяжной чалавек, абещал Павлу Кандзюбє iтить за рушниками i довжон сдержать слово. Только вот што: на сватаньї впалавiну буду брехать i разхвалювать дурного Стецька, а так, з воєннаво артикулу, закину i усьо дело около пальця зверну; а завтра прийду та й буду атакувать стару Шкуратку; я знаю, у ней уся сила. А когда што не то, так ми i наговорною водицею попоштуєм, татчас сдасться i думкою налево кругом! (Поет).         Уж недаром ми хадiлi, Скрозь в паходах iзслєдiлi, Знаю, знаю весь обряд, Дело всьо зведу да лад.       Бул у нємцов на родинах I у турков на хрестинах, У французов бил дружком, Там хадiл я с рушником.       От гадюки отчитаю, Стару девку просватаю, Лихоманку зашепчу I злодiя проучу.       Все зроблю я, што вам нужно; Ворожить тепер досужно. Знаю, знаю весь обряд, Дело всьо зведу на лад.   Олексій I, вже, до завтрього! Лучче б сьогоднi! Пожалуста, дядюшка. (Уляне). Адже мати дома? Уляна. Нема! пiшла у рiзницi яловичини купувати; буде вечерю варити на те прокляте сватання. I я ж кажу: лучче б сьогоднi, як паньматка вернеться, та й поговорили б, або, може, i вiдшептали б її вiд Стецька; а то як рушники подаю, то й побоїться вiдкидатись, щоб не платити Кандзюбi безчестя за наругательство. Скорик. Вота, а я ж у вас на што? Сєводнi нiкак не можу, дал слово, довжон сполнить, я на то присягу принiмал, щоб стоять i у словi, i у дєлi, а назад не отдаваться. А завтра другое дело, насмотрим i на зорi i што кому присниться. Может-таки Осип Скорик што-небудь да знает-та. Уж он лi свєта не бачил? не учить єво. Разведьот беду i не такую. Потерпiть до завтрього. Авось! Уляна. До завтрього? Може, мене завтра на столi побачите! Олексій Як тiльки здумаю, що Удяна чiпляє хустку оттому навiженому Стецьковi, то мене так трясця i трусить. (Стецько за кулисами поет). О! бач, який iде! Скорик. Жалко мнє вас, детушки! А по другой командє вот што: не только свету, што у вакне, я й сам думал, што только єго i есть, што у нас, а как пашол па усєм гасударствам, так, батюшки! какой свет бальшой! Так i ви, не тужiть. Паiськай другой девки, кагда сяя не наша. Теперича пайду тавариша у старости ськать; а ти через час мєста дожидай меня на Лопанском мосту. Я тебе новой пароль скажу. (Уходит).   ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ   Уляна, Олексий и Стецько поет и грызет орехи.   Стецько (поет без музыки).   Iшов Стецько льодом, Свинка огородом; Подай минi, моя мила, Свою бiлу ручку!   Бач, де вона! А я собi сидiв, сидiв, аж спати захотiлося. I що робить, не знаю; чи iти додому, чи тут старостiв дожидатись? Нікого i спитатись. Мати повiялась кудись, а старий усе кликав мене на вольну, далi i захрiп; там так здорово хропе, що аж хата труситься. А я полiз на полицю, та й намацав горiхи, та й трощу їх. Анумо, Уляно, цятатись! А кажи: чи цiт, чи лишка? От у жменi держу. Уляна. Та пiди собi геть! Цiт, - тiльки вiдчепись. Стецько (считает орехи). Так, вiдгадала. Оце один, два їх, п'ять, десять, три, усi! Олексій (ударив его по руке, выбивает орехи), А ти, бачу, i лiчити не вмiєш? Оттакий козак! Стецько (оглянувшись и тут только увидев его) А ти чого тут, пробишака? Чого ти з моєю дiвчиною стоїш? Чого дивишся на неї, та ще, може, i говориш з нею? Гляди, щоб я не дав тобi щипки! Геть вiдсiля, кажу, тобi! (Олексий подходит к нему, а он пятится от него). Цур тобi! Не заньмай мене, я тобi кажу! А то побачиш, що я тобi зроблю. Олексій (все подступая к нему). Ану, ну! Що ти менi зробиш? Стецько (отступая). Що зроблю? Ось побач; ось тiльки хоч пальцем доторкнешся до мене, то як скажений закричу пробi! Ще дужче, чим тотдi. Олексій Цур дурня, та масла грудка! Чуєш, я тобi кажу: не в'яжись до людей, то й я тебе не заньматиму. Стецько. А до яких же я людей в'яжусь? А казки, кажи! Олексій Чого ти в'яжешся до Уляни, йолопе? Вона за тебе не хоче. Стецько (подобрав орехи, продолжает их грызть). Дарма. Олексій Вона каже: лучче їй з мосту та у воду. Стецько. Дарма. Олексій Вона каже, що за тобою буде пропаща. Стецько. Дарма. Олексій Вона каже: лучче їй свiт за очима пiти, чим за тебе. Стецько. Дарма. Олексій Вона каже: цур тобi, пек тобi, осина тобi, дурний, божевiльний, навiжений, католиче, бузовiре... Стецько. Дарма, дарма, дарма! Хоч ти менi що хоч кажи, а я тобi усе казатиму: дарма, затим що дарма. Хоч вона i не хоче, хоч вона плакатиме i вбиватиметься, хоч здохне, то менi дарма, аби б тiльки пiшла за мене. Олексій. Що ти будеш з таким дурнем робити! Вiн усе своє товче. Ну, ще ласкою попрошу тебе: Павлович, Степанку, голубчику! Вiдкинься вiд Уляни, не заїдай їй вiку, дай їй ще на свiтi пожити з ким другим, а не з тобою! Не бери її, я тобi спасибi скажу! Стецько. Так i я ж тобi, братику, ласкою скажу, що я б тебе послухав, так що ж будеш робити з моїм батьком? Оженись, каже, дурню, таки оженись; та вже аж обрид менi з сим оженiнням; так оце тiльки затим я i женитися хочу. Олексій. Та шукай собi другої дiвчини; се вже не твоя i не хоче за тебе. Стецько. Та де їх у урагової матерi знайдеш? Вже я раз ходив з старостами; ходили по усьому за-Харкову i усю Заїкiвку i Москалiвку виходили; де хоч поганенька дiвка була, усюди заходили, так нi одна не iде, як затялись. Уляна Чом же вони за такого парубка та не iдуть? Стецько. Без сорома казка: кажуть, що дурний. "Дурний, цур йому"! - ось як кажуть. Се вже урагова мода стала, що усе за розумних хотять. Вiд сього i люди на свiтi переведуться. За дурних не iдуть, а розумних нiгде узяти, от усi люди i повиздихають, а нових людей - тпррру! - нiгде буде взяти! Уляна Та й я ж тим за тебе не хочу, що ти дурний, i тобi у вiчi кажу. Стецько (молча смотрел на нее быстро и долго. потом вдруг вскрикивает). Тю на твою голову! Ти тiльки сама кажеш; а мати каже, що я не зовсiм би то i дурний; так хто вас зна, хто з вас бреше. А там i дiвка каже, батько каже, i мати каже, брати кажуть, сестри кажуть, що буцiм я дурний, так вже нiгде дiтись! Олексій. Оттак казали за-харкiвцi, а як прийдеш свататись на Гончарiвку, то й за-лопанцi те ж скажуть. Стецько. Матерi трясця за-харкiвцям i за-лопанцям, коли так скажуть. А купцi так не те кажуть. Олексій Хiба ж тебе i купцi знають? Як же ти до них попав? Стецько. Ось бач як. Послав раз батько, - та й близенький свiт! - аж за Нетечу, а я й не потрапив, та й блукаю по вулицям, та розглядаю. А тут шусть на мене конi! Машталiр як урiже мене у се плече кнутом, як гикне: падi! Я сюди; а мене другий по сьому плечу; я бачу, що непереливки: вiдсiля конi, вiдтiля пани, так я шморг у лавку, та й дивлюсь, що там робитця. А там купцi, та так обдурюють панiв, що на! (Смеется). Олексій. Чим же вони обдурюють? Стецько. Еге! ось як; Увiйде панi у лавку, уся така цвяхована, як мак у полi. Бриль на нiй... тiльки що ув огород горобцiв полохати, та шовкове рядно нап'ято, а скрiзь так i свiтиться... (Смеєтся). Вже я, братику, надивився!.. От купець i подасть шовкової ганчiрки шматок або хусточку дiряву, що менi i на онучi її не треба, та i лупить грошики, скiльки видно. А вона i хвалиться, що добро купила; а я бачу, та регочусь собi, та думаю собi: купила добро, що i на пiдтичку не годиться. Аж ось мене купець i здрiв та i каже: чаво тебе, маладець, нада? А я кажу: я не молодець, а Стецько. Тут, знаїш, скинулись по слову та i стали приятелi. Далi зiбралось їх чимало: i старi, i молодi, i лисi, i пiдслiпуватi, i усякої мастi. Регочуться з мене, а я з них регочуся та дещо вигадую. Далi заставили танцювати; як же я їм учистив гопака, так аж полягали регочучись. А далi i надавали: хто сукна на шапку, хто пояс, хто ренського, хто хустку, та прохали, щоб ще прийшов... Олексій Годi ж, Стецю; тебе i до вечора не переслухаєш. Тепер кажу тобi: просив тебе ласкою; не вiдкидаєшся? Так слухай же: от нас двоє i Уляна третя; тiльки побереш рушники та побачу тебе з хусткою, то знай, що тiльки тобi i на свiтi жити! С т е ць к о. Лиха матерi! А я з хусткою та залiзу аж у солому. Трясця там знайдеш! Олексій I там знайду та й задушу... Стецько. Ось тiльки задуши, а я батьковi скажу...   ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ   Те же и Прокип без шапки, крадется чрез театр.   Уляна. А куди то, тату, мандруєте? Вернiтесь лишень! (Ведет его назад). Єй же то богу, не пущу! Прокіп. Та менi є дiло до чоловiка, - що се таке? Уляна. Оттак, припало дiло! та без шапки i iдете? Прокіп. Винеси ж ке шапку. Уляна. Не винесу, бо пiдете на вольну, а опiсля що вiд матерi достанеться. Хiба не знаєте? Прокіп. Оттак! усе на вольну. Стецько. Та винеси йому шапку, послухай; бач, як його кортить. Хоч би i на вольну пiшов, так тобi що за дiло? - Не хто ж велить, батько, хоч i поганенький, мо, ликами шитий, а усе-таки батько. Не послухала б ти мого? Вiн би тебе скрутив, що до нових вiникiв пам'ятовала б. Чи так i мужика не будеш слухати? Ну, ду! В мене гляди! Уляна. Не буду тебе слухати, бо не буду твоєю жiнкою. Стецько. Побачу, як то не будеш! Ану, старий! як скажеш: чи вона буде, чи не буде моєю жiнкою? Прокіп. Хм!.. Я б тобi щось сказав, та тутечка не можна. Ось ходiмо зо мною прогуляймося, аж ген туди, на Лису гору. Стецько. Якого я там чорта забув? Не хочу. Олексій. (отведя в сторону Стецька). А що, чи є в тебе грошi? Стецько. Та ось повна кишеня; батько дав на сватання. Олексій. Пробiгайся ж з ним на вольну та постав йому четвертину, то вiн до тебе буде добрий i дочку присилує.   ДУЭТ   Прокіп. Ходiм, зятю, за лiсок, Там новий стоїть шинок, Горiлочка лепська, Шинкарочка Хвеська! Стецько. Тю-тю, дурний, вiдчепися! Пий горiлку, подавися! Прокіп. Там горiлка є, i пиво, I шинкарка чорнобрива, Шинкарочка почастує, Шинкарочка поцiлує. Стецько..                   Кажу, сам пий, подавися. Прокіп. На шинкарку подивися; Шинкарочка наливає, Шинкарочка знай моргає. Ходiм, зятю, помандруєм, Горiлочки покуштуєм, З шинкаркою пожартуєм.   (Подмигивая и приплясывая).   Горiлочка лепська, Шинкарочка Хвеська! Стецько (все думавший, соглашается). Шинкарочка наливає, Шинкарочка знай моргає. Прокіп.                   Є горiлка там, i пиво,                   I шинкарка чорнобрива. Стецько.                   Шинкарочка почастує,                   Шинкарочка поцiлує.                   Дурням ти не потурай.                   (Вместе)   Ходiм швидче, поспiшай. Ходiм хутко, помандруєм, Горiлочки покуштуєм, З шинкаркою пожартуєм. Горiлочка лепська, Шинкарочка Хвеська! Шинкарочка почастує,                   Шинкарочка поцiлує!   (Обнявшись и приплясывая, уходят).   Уляна. Буде ж менi тепер вiд матерi, зачiм батька не встерегла. Побiг би ти, Олексiєчку, та вернув їх. Олексій Не руш його, Уляно; нехай iде, нехай Стецько заведе його на вольну та й сам зайде хоч до завтрього, так з ким старости прийдуть i як у вас без батька буде? Уляна Нехай як собi знають, а я не винувата; я таки шапки не дала. Що, Олексiєчку, ось i вечiр близенько; що нам робити? Олексій Хто його зна, моя рибонько! Щось i дядько не туди став гнути, усе за багатим тягне. Що-то якби я паном був, тодi б своя воля: украв би тебе по-панськи та й оженився б. Уляна. А опiсля i покинув би мене, як пани роблять? Олексій. Не говори так, моя кришечко! Хоч би я над панами пан був, хоч би ахвицером був, а все б тебе так любив, як i тепер. I хоч би менi одежi на увесь год давали, або пару волiв, або отаманом настановляли, то я б нiчого не захотiв, опрiч тебе одну. Уляна. Спасибi тобi, мiй соколику, що так мене любиш, та й я ж не меньш тебе. Нехай би за мене сватався не то що Стецько, та хоч би i сам хватальний, та давав би менi скiльки разкiв намиста з дукатами, та справив би баєву юпку та каламайкову спiдницю з шовковою запаскою, то от же то богу, плюнула б йому межи очi, а пiшла б за тебе... От же й лихо! Мати iде, ще буде мене лаяти, зачiм з тобою стою. Олексій Нехай iде; ще буду її ласкою прохати, чи не змилосердиться хоч трохи.   ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ   Те же и Одарка.   Одарка. Чи се ж тобi, дiвко, звичайно середу дня з парубком на вулицi стояти? Чи се тобi хiба вечiр? Не вмiла б де у куточку постояти, щоб нiхто i не бачив, а то i маяче усiм у вiчi, як та верства! Що люди скажуть?.. Та й тобi, Олексiю, чого тут ханьки м'яти? Вже вона мов просватана; вiдрiзана скибка. Шукай собi другу, а її вже не обдурюй. Олексій. Нi, паньматко, нiколи я нiкого не обдурював; не моя се натура, її ж я полюбив, от вiд макотруса буде другий год; та, правду тобi скажу, так її полюбив, що коли не вiддасте за мене, то не знаю, як i на свiтi проживу. Одарiє! Не знаю, як вас по батюшцi, паньматко! Згляньтесь на бога, не занапастiть моєй душi; кажу вам, що вмру або у салдати пiду, коли її рiшусь. Пожалiйте мене, сироту: батька у мене нема, мати при старостi, одна, нiкому її, бiдної, буде доглянути. Я буду тут-здесь на заробiтках, а Уляна i господарюватиметь i стару матiр доглядатиметь. Захочете i ви до нас перебратись? - найдемо куток, буде i хлiба шматок. Буду на вас заробляти, буду вас почитати i послухати як матiр рiднесеньку. Худого слова вiд мене не почуєте. Буде вам гарно в мене жити. Коли i було яке лихо, то усе позабуваєте, тiльки вiддайте за мене Уляну. Одарка. Олексiєчку, мiй голубчику! Послухай же й мене, що й я тобi скажу. Я й сама тебе люблю, мов рiднесенького сина. Парень ти протiв мене звичайний, слухняний; що озьму у руки ту чаплiю, що ти менi сковав, то зараз тебе i згадаю. Та як же за тебе вiддати? Ти собi на лихо крепак! Та й за Кандзюбенка як не вiддати? Хоч дурний - мiри нема, так багатий, не узяв його чорт i з батьком. Сама собi господиня, свекрухи нема; у хорошi походить i у волi поживе. Нi, Олексiйку, не вiддам з волi та у неволю. Олексій. Та яка се неволя? То ви не буваєте по селам та й не знаєте, як тепер добре за панами жити! I казеннi дiвчата, аж вибрикуючи, iдуть у села за панських; одна одну попережа. Одарка. Та воно, Олексiйку, i правда твоя; чула i я дечогось про се багацько: iдуть i нашi городяни за селян, та ще й за панських; та менi ось що: Кандзюбина худоба, а її до бiса! Жалко, як достанеться кому другому, а не моїй дитинi. Нехай вже, Олексiю, так буде, як воно є. Ти з Уляною розiйдись та приходь на весiлля, буцiмто нiчого i не було. Олексій. (тяжко вздохнув). Ой паньматко, паньматко! Ти мене такими рiчами мов гарячою шиною у серце шпигаєш! Щоб я на весiлля прийшов? Не хочу, не хочу!.. Не можу iз собою зовладати, бо любов, як сон: нi заїси, нi зап'єш, коли кого нападе. Коли ж нема у вас жалю, пiду прямо до свого барина, упаду у ноги i проситиму, щоб вiддали у салдати, та й пiду на край свiта, у Туреччину, де дядько був. Уляна (плачет). Тогдi, мамо, тiльки ти мене i бачила!   ДУЭТ   Уляна. Матусенько рiднесенька! Зозуленька милесенька! О що ж оце менi ти робиш? За що мене нещасну топиш? Олексій. Не пий ти нашiй кровi! Не розривай щирої любовi! Худобу всю мою озьми, Без неї щасливi будем ми!   (Вместе).   Нема бiди, Нема нужди, Де щира любов. Дасть i радость, Дасть i щастя Нам вiрна любов!   Олексій.                   Чи вмiє дурень же любити? Уляна.                   Порадоньку вiн дасть яку? Олексій.                   Тiльки знай, що будеш сльози лити! Уляна.                   Не буде щастя на моїм вiку! Олексій. Ой згляньте на мою бiду! Улясю за мене вiддайте, Коли ж не вiддасте, то знайте, Я за очима свiт пiду! Уляна Ой згляньте на мою бiду! За милого мене вiддайте; Коли ж не вiддасте, то знайте,   (Вместе)   Усюди смерть собi знайду! Мене з тобою розлучають! Нехай собi вони се знають: Уляна.                   Усюди смерть собi знайду! Олексій.                   Я за очима свiт пiду!   (Обнимаются. Одарка в стороне плачет).   Одарка (подошед к Уляне, ласкает ее). Годi ж, Улясю, годi, моя доненько! Не розривай мого, серця! Iди у хату та вбирайся; вечiр близенько, скоро старости прийдуть. Олексій. Тривай, паньматко! Поки ще Уляна   не заручилась, поки ще менi не грiх назвати її своєю, нехай ми попрощаємось, як довг велить. (Подошед к Уляне, говорит с горестью и сквозь слезы). Улясю! серденько, рибонько! Бачить бог, як тяжко менi на душi!.. Не можу тобi розказати, як надривається моє серце!.. Прощай... Улясю! (Плачет, и Уляна горько рыдает). Прощай, моя зiрочко!.. Нехай... тобi бог помога!.. Казав би я тобi - не забувай мене, так закон не велить; ти довжна любить i шанувать, кого тобi бог дасть. А об менi... i не спом'яни!.. Знаю; як ти мене любила, та знатиму, яково буде твоєму серцю жити з нелюбом. Не горюй, Уляно, та не вбивайся!.. Нехай я один за нас за двох буду горе пити!.. Нехай я один буду страждати!.. Коли ж почуєш, що була вiйна, то й знай, що мене перша куля зведе з свiту... Заплач нишком, та й... як собi хочеш. (Тихо плачет и хочет ее оставить). Уляна (обняв, удерживает его). Олексiечку! мiй лебедику, мiй соколику! На кого ж ти мене покидаєш?.. Чи так же я тебе любила, щоб пережила розлучення з тобою?.. Ще ти не далеко зайдеш вiд Харкова, а мене приньме сира збмля! Дойде сяя вiсточка до тебе, мiй Олексiєчку! - не журись, поплач трошки, вiдпоминай ту, що тебе щиро до смертi любила, та i надiйсь, що бог нас зведе на тiм свiтi докупоньки. Прощай, Олексiєчку, прощай!.. була твоя i буду твоєю! (Обняв его в последний раз, утирает слезы и подходит к матери, с твердостью). Ходiм, мамо; робiть зо мною, що хочете; уже я не тутешня!.. (Скоро уходит). Одарка (во все время горько плакавшая). Свiта не бачу за горючими слiзоньками!.. Я ж кажу: коли б менi не Кандзюбова худоба, то я б i не подумала за того стидкого та бридкого Стецька вiддати таке золото, як моя Уляна; та ба! (Уходит). Олексій (в горести задумался). Усе то грошi, усе то грошi! Таки куди не подивись, усе вони на свiтi орудують! З грiшми, що не задумай, так усе i уродиться! З грiшми, хоч лежiнь, кажуть трудящий; з грiшми дурня, невiгласа, i почитують i шанують лучче, чим доброго, розумного i роботящого. З грiшми можна i бездiльничать i других обдирать, та ще замiсть щоб такого у Сибiр, так такому ще i кланяються. Та чого тут далеко ходити? З грiшми от і Стецько шанується, мов чоловiк; а вiн, по правдi сказавши... що вiн? - Стецько!   ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ   Олексии и Стецько.   Стецько (за кулисами еще отзывается). Га! Чого? Ось-ось де я! (Выходит, едва идя от усталости, и пыхтит). Ге! ге!.. ге!.. Бодай тебе заво... ге! заводила лихоманка, як вiн мене за... ге!.. завiв! Одно те, що насилу дiйшов, а тут ще i не потрапив, замiсть Харкова та учистив аж у Григорiвку. Було б тобi сватання! З якого б чорта рушники давати, якби я не прийшов? Ще ж i додому швандяти не близько! Олексій (в сторону). I ще з сим дурнем нiчого i не зробиш! Заслав було його, так-таки вернувся. (Стецьку). Чого ж ти вернувся? Де ти дiв свого тестя? Стецько. А щоб вiн злиз! Знаєш: як пiшли ми, та усе iдемо, усе iдемо... а вiн поспiша, аж сопе, та усе поспiша; а далi став тюпати пiдбiгцем; а там вже - даром що старий - став i пiдплигувати, неначе панський пристяжний; а я за ним тюпаю, усе тюпаю... та не дожену. От як бачу, що не дожену, гукнув, щоб вернувсь та узяв грошi, бо за що вiн питиме? Кинув йому зо жменю, та як потяг назад, та й не потрапив, та аж у Григорiвку просунувся, а вiдтiля вже сюди; та так утомивсь, що неначе у хрещика гравсь. - А ти чого так посупивсь, мов той кiт, що мишу упустив? Але не слуха, що йому i кажеш... Олексій (все не слушая его). Пiду тепер до дядька-салдата. Не хочу нiякої поради. Нехай вчить муштри; iду охотою у салдати... (Скоро уходит). Стецько (один). Ану, Стецько, чи вже спочив? Ходiм, голубчику, ще до батька; може, вiн досi сердиться, що я не йду. Прийду та обую шкаповi чобети з пiдковами, одягну нову свиту... та й мудра ж! Ходiм!.. Та не близько ж iти! Аж ген-ген! I не видно вiдсiля!.. (Поет).   Оцей свiт, Такий свiт, Який собi довгий! Цiлий день проходиш, Кiнця не знаходиш! Коли б вiн, Коли б вiн Та був коротенький. Щоб тут поле, А тут лiс, - Недалеко б дiдько нiс. От тут дiвка, а тут батько, А тут їх i хати, Щоб недовго до них швандять, А швидч дочухрати. А то швандяй, Швандяй, щвандяй, Швандяй, швандяй...   (Уходя все поет).   ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ   Внутренность крестьянской избы; на правой стороне длинный стол, покрытый ковром и сверху скатертью, на ней большой ржаной хлеб. По обеим сторонам стола длинные скамейки; на левой стороне сцены три маленькие скамейки. В углу, но на виду, печ.   ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ   Прокип лежит на скамейке за столом и спит.   Одарка (выходит и продолжает говорить за кулисы). Гляди ж, Улясю-душко, не барись. Пов'язавши скиндячки, пришпили квiтку з правого боку, щоб знати було, що молода, та й виходь пiч колупати. Вже скоро i люди прийдуть... Та що ми без батька будемо робити? Хоч поганенький, та був; а теперички iз-за свого та треба позичати. Де то вiн шляється?.. О, лиха моя година! (Поет).   Та лиха ж моя година! Мене мати втопила: За п'яницю вiддала, Щоб я, бiдна, пропала! Була собi попiвна, Меж дiвками королiвна; Мудрi бублики пекла I танок усiм вела. Тепер куди гожуся? З п'янюгою вожуся! Нi з ким взяти поради I совiту подати. Краса моя зав'яла! Худобонька пропала! Гай, дiвочiї лiта! Плачу, як та сирота!   (Прокип крепко всхрапнул).   Одарка (увидев его). Дивись!.. се вiн спить! - уставай! Скоро люди прийдуть, давай порядок. Устань-бо! (Толкает его, он привстает, зевает, потягивается и сидя дремлет). Та прочумайся, навiжений! Та кажи лишень: де оце ти шлявся? Прокіп (все сидя, зевает). Щось невтямки, де я був. Одарка. Та вже нiгде бiльш, як на вольнiй. Прокіп. А побiг би я та спитав. Чи я був там? Одарка. Та годi тобi: уставай, давай порядок; адже ти батько. Прокіп (вставая). А може, i справдi, що я батько? Одарка. Ну, тепер кажи: чого ти на вольну ходив, коли я не велiла? Прокіп. Як чого? Пояса викупати. Хiба без пояса на сватаннi бути? Одарка (скоро). А що ж, викупив? Прокіп (вяло). Та еж! Одарка. Де ж ти грошi узяв? Мабуть, у тебе є вони? Так ке сюди, на сватання треба. Прокіп. Де узяв? Зять дав. Одарка. Зять? Бач, який добрий! Ще й нiчого, а вже i грошi дає. Зосталося ж в тебе? Та ну-бо, прочуняйся швидче (ласкаясь к нему) та приберись любенько: умийся, щоб хмiль пройшов, та пiдпережись гарненько. Та ке лишень грошi сюди, я сховаю, а пiсля тобi i вiддам. Або ке пояс сюди, я тебе пiдпережу, як змолоду пiдперiзувала. Ти був тогдi такий бравий! Чи впам'ятку тобi, як колись раз, ще ти парубком був... Прокіп (слушая ее, разнежился). Ге! як на току? - знаю, знаю. Згадав! (В большом духе). Що то тогдi гарно було!   Iще того не забув, Як я парубком був. З дiвчатами женихався, Цо вулицям усе я щлявся. А тепер уже не так; Вже не той у мене смак. Цур йому вже женихатись.    От на вольну швидч забратись.         Ой жiнки ви, цокотухи!           Не смашнiш ви вiд сивухи!    Хоч як хочеш, так цiлуй; А смашнiш. як: буль, буль, буль!   Одарка.                   Давай же пояс сюди, мерщiй...   ДУЭТ   Одарка (ласково).                   Ке лиш пояс сюди, моє серденько! Прокіп (нежась).                   Озьми пояс, пiдв'яжи, та легесенько. Одарка (с большою ласкою).                   Давай, давай, голубчику, давай пояс сюди. Прокіп.                   А що ж? скажу: голубочко! Нема пояса в мене. Одарка.                   Адже ти в шинок ходив викупати його? Прокіп.                   Коли ж грошей не було, знов заставив його. Одарка.                   Бодай тебе заставляла лихая година! Прокіп.                   А чим би я похмеливсь? Тут лиха година! Одарка (засучивая рукава).                   Та хоч грiх, хоч i два, поб'ю, я п'янюгу.                   Ох,, був колись чоловiк, тепер спився з кругу! Одарка.                   Поб'ю тобi морду всю,   (Вместе).   Хоч я тобi й жiнка, Бодай лучше iсказивсь! Ох, бiдна я жiнка! Прокіп.                   Та чим би я похмеливсь,                   Якби не горiлка?                   Та чим же я винуват,                   Дорога горiлка. Одарка (в большом сердце). Так оце у тебе i грошей нема? О, гаспидський чоловiк! Щастя твоє, що не такий час, я б тебе так притасувала, що б тебе i чорт не пiзнав! Та ще, може, не скоро старости прийдуть, а то опiсля серце вiдiйде. (Бросаясь к нему с кулаками). Я тобi, стара собако!.. Я тобi сивi патли пообриваю!.. (Стук в дверь). Ох, менi лихо... Сiдай швидше... Цур тобi! нехай опiсля... (Садится с мужем и отдыхает).            ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ   Те же и Олексий входит с покойным духом.   Одарка. Е! се Олексiй. Олексій. Дай боже вечiр добрий! Помагайбi вам на усе добре! Прокіп (очень важно). Спасибi. Одарка. Просимо до господи. Сiдай, Олексiю, щоб, як кажуть, старости сiдали. Ти таки прийшов до нас? Олексій. Прийшов, тiтко, коли не виженете. Знаєте, що я вам скажу: ходив собi по вулицi та ось що змороковав. Не вiддаєте Уляни? так i бить, бог з вами! Дядько каже: не тiльки свiта, що у вiкнi, не во гнiв вам сеє слово. Є дiвчат по усьому свiту; заплющившись, десяток нагарбаю. Невдаха женитись на Улянi - найду собi другу. А менi подозвольте подивитись, як люди сватаються; повчусь i собi. Одарка. Добре се ти, Олексiю, вигадав, що покинув за Уляною вбиватись, а теперечки i вона, побачивши твоє роздум'я, i сама схаменеться i полюбить Стецька. Посидь же з нами; казали дiвчата -прийдуть на сватання, i музику достанемо, от i ти з ними потанцюєш i Улянi розвадиш. Олексій. А де вона? Я б з нею поговорив i навiв би її на розум. Одарка. От там у кiмнатi убирається. - Уляно! Уляно! А ходи вже сюди! (Стучит три раза крепко в дверь). Ох, менi лихо! Оце вже старости! (Суетится). Ти, Олексiю, сядь тут окроме бiля дверей; а ми, старий, з тобою, як голуб з голубкою. Еге! (Садится с Прокопом на передних лавках подле стола). Уляно, Уляно! Iди пiч колупай; старости вже прийшли. (Опять тот же стук). Та iди-бо; що ти не йдеш? (Бежит за нею и выводит Уляну, заливающуюся слезами, и ставит ее у печи). От тут стiй, та соромся, та почервонiй-бо; бач, яка блiдна, та нi на кого не дивись, усе колупай. Уляна (с горькими слезами). Ох, боже мiй - i Олексiй тут! Олексій (подойдя к ней, говорит тихо). Мовчи та диш. Давай певно рушники, а з хусткою пiдожди, поки дядько-салдат навчить. (Идет к своему месту и садится).   (Опять так же стучат за дверью)   Одарка (усевшись с мужем). Ну, тепер зовсiм. Починай, старий! Прокіп (громко и важно). Коли добрi люди, та з добрим словом, то просимо до господи; а коли так собi, то вибачайте.   ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ   Скорик и Тымиш входят с палками; у первого подмышкой ржаной хлеб. Стецько в новой свите и очень больших сапогах, франтит и все охорашивается, не снимая новой высокой шапки.   Скорик (тихо Тымишу). Ти ж, товаришу, как у паходах не бувал, света не видал и нечаво не знаєш, так у речах не суйся за умiлими, а ожидай команди, та только подтакуй. Вот i увесь пароль. (Стецьку тихо). Та снiми ж шапку, новобранець! У первый раз во фрунте. (Оправившись, подходят). Прокіп (очень важно). А що ви за люди, i вiдкiля бог принiс? Скорик (так же важно). Прежде усєво позвольте во фрунт стать i без темпов вам честь отдать, а просто покланитца и добрым словом прислужитца. Прежде паслушайте нас, а после уж будет от вас приказ. Кагда будет теє, так ми i онеє; когда ж наше слово не в прийом, так ми адретируємося i проч пайдьом. А што ми не дезертьори, i не марадьори, i без худої науки, так вот вам хлеб святой у руки. (Подает хлеб). Пожалуйте. Тиміш (кланяясь). Так-таки, так. Прокіп (приняв хлеб, целует и кладет подле своего). Хлiб святий приньмаємо, а вас послухаємо; коли ж ваша рiч не до дiла, то не треба i вас, i вашого хлiба. Сiдайте, люди добрi; може, здалека iдете? (Старосты садятся насаживают Стецька подле себя). А вiдкiля ви, панове, з якої землi? Скорик. Ми з землi дальної. Кали слихали, аж з Францiї. Стецько. Вже й видно - москаль, зараз i збрехав. Ми притьмом з-за Харкова (Тымиш его удерживает). Прокіп. Що ж то за земля? Чи далеко вона вiдсiля? Скорик. Не близько. Iщо аж за Москвою будет верстов сто. Тиміш. Так-таки, так. Прокіп. Крий боже, як далеко! Мабуть, на кiнцi свiта! Туди ворон нашої костi не занесе! - Хороша ж сторона? Скорик. Старана важная! Туда i за всєво свєту господство з'єзжаєца пажить, пагулять... Прокіп. Чи там же кабаки, чи вольна? Скорик. Там об кабаках i не слишно; усе п'ють без заказу. Прокіп. А горiлка дешева? Скорик. Нiпочому. Там горiльчанi каладiзя. Прокіп. От сторона, так-так! Ще лучче Косолапiвки. Тим-то i господство туди унажа. Е, якби нам, жiнко, туди на слободу перейти, та хоч би раз у таких колодязях скупатись! Ви ж в нас постоєм, чи що? Скорик (говорит скоро). Нет, ми прахадяща, партийонна каманда. А вот з нами какая гисторiя, просимо паслухать. Раз у прошлом у годi були ми у паходi, у диком народi. Сємдесят городов разорили, тридцять полонили, а один траншеями осадили. А У евтом городi как раз сидел вот евтот (указав на Стецька) дикой князь. Войско ево штурмует, а он знай себе бунтует, паднiмает угору плечi i гаворит такiї речi: з городом вам атдамся завсєм, толькi патєште менє тем, оддайте мiне алi птицю, алi чорную куницю, алi красную дiвицу, какую у вас iзберу i до себя приведу. Генерал нас призвал, такиї речi i сказал: ти, Осип Скорик, па всему свету пабувал, усю Туреччину iзхадил i в Рассєю захадил, ти з ним пайди i в Нiмецiю зайди, iщiте таково дива, шукайте, i как найдьош, ему аддавайте. Вот ми как пашли, тридцать государств прашли, а такова дива не нашли. Я було у ретираду астался, так наш дикой князь затялся; усьо iшли, iшли, i учора у єтот город, - как завьотца, не знаєм, - пришли; тут разом пала нам пароша... Стецько (все слушал со вниманием). Бов, бов, бов! То по москалевiй брехнi дзвонють. Яка лiтом пороша? Скорик (к нему с большим сердцем). Малчи, шпийон! Не дасть закону сполнить. Стецько (тихо). Дарма, бреши, бреши; до чого-то воно дiйдеться. Скорик. Вот как пала пароша, i на парошi след увидали i слiдiть стали. Наш дикой князь татчас па следу взнал i как апеченой закричал: вот мая нi птиця, нi чорная куниця, а красна дiвиця! Пайдьом єйо ськать i на нєйо пароль узять. Вот ми па следу и пайшли i да вашово дому пришли. Тепер ми себе розсуждаем: певно, наша нi птиця, нi куниця, а красная дiвиця, у вас у хатi, тут єйо i палучить желаем. А па євтой мовi будьте усе здарови. Нашому слову канець, а ви дайте делу вiнець. Тиміш (все продолжает). Так-таки, так. Стецько. Бач, куди карлючка закандзюбилась! Не з чорта хитрий i москаль! Прокіп (все с важностью). Що се за напасть така? Вiдкiля се ви, панове хранцузи, таку бiду на нас накликаєте? I якого нам дикого князя поставляєте? Що воно таке є, кажiть? Щоб нам нашого не втопить. Скорик. Е, хоч наш князь i дикой, одначе он штукар веллкой! Как на свет родился, то iщо з сабою не бился; кагда ж ляжет спать, так ат нєво i слова не слыхать; i таки з худоби кой-што маєт, i кагда абедаєт, зубов не позичаєт, а собственними своїми кусаєт; ат вади нi разу п'ян не бивал, i нiкагда у себя грошей не крал; у кампаниї знает честь, свiчей i сала не ест; ум i разум за ним ведьотця, он на стену не дерьотця. Тепер ви делом розмишляйте, а нам ответ давайте. Одарка (Уляне, которая стоит неподвижно). Колупай швидше пiч, колупай! Прокіп (подумав, важно). Ось що ми зробимо: хлiб святий приньмаємо, доброго слова не цураємось; а щоб ви нас не порочили, буцiмто ми передержуємо куницi або краснi дiвицi, так ми вас пов'яжемо. Чи так, жiнко? Одарка (весело и ласково). Роби як знаєш. Ти батько i нам усiм голова; як скажеш, так i буде. Прокіп. Еге! Дочко, а годi пiч колупати, давай чим оцих хранцузiв пов'язати. Стецько (испугавшись). Ану, ну; до чого дiйдеться, то я i навтiкача. Одарка (подойдя к Уляпе, весело). Iди ж, iди. Чуєш, що батько велить? Може, нiчого не придбала та вже i соромиться. Не вмiла матерi слухати, не вчилася прясти, не заробила рушникiв, в'яжи ж хоч валом. А ке лишень, що в тебе там є? (Тащит ее против воли). Та iди-бо; ще й опинається. Скорик (подойдя, удерживает Одарку). Пастой! - Делаїш темпи, без флiгельманта. Кагда не знаете порядку, спрашуйте бувалих. Прежде надобно сполнить закон. Ми усьо знаем: видали, как єто делается i у Францiї, i у Туреччинє, i у Рассєї. Вота што: садись, мать. А ти, девка, пакланися батюсьцi i матусьцi на-троєча, дякуй за хлєб, i соль, i за науку, i праси благаславения на добройо дело. Вот как усюда делаєтця. (Сидится). Тиміш (все повторяет кстати и не кстати). Так-таки, так. Скорик. (Уляпе). Кланяйся ж у ноги, без темпов, по слову. (Уляна, заливаясь слезами, кланяется в ноги три раза, а Скорик приговаривает). Раз, у другой, у третьой. Полно. Прокіп (когда она ему кланяется). Та буде ж, буде; та годi ж, годi. Давай щвидче по чарцi. Скорик. Ну, тепер матусьцi: раз, у другой, у третьей. Полно. Уляна (поклонясь в третий раз, остается перед матерью на коленях и горько плачет, держа ее за руку). Ненечка моя рiднесенька! Лебiдочко... перепiлочко! У останнiй раз прошу тебе: не топи свого дитяти!.. Дай менi на свiтi пожити!..   (Олексий стоит в стороне и, тронутый, утирает слезы).   Одарка (сквозь слезы). Годi ж, Улясю, годi, доненько! Устань же, кажу тобi. Сього вже не буде. Давай там, що є. (Видя, что Уляна не встает, начинает сердиться). Та кажу ж тобi, що давай. От тiльки не винесеш, то я тебе зроду не била, а тут за патли потягну. Тиміш. Так-таки, так. Уляна (в отчаянии). Боже мiй милосердний! (Идет и, обращаясь к Олексию). Тепер, Олексiю, прощай на вiки вiчнi! (Уходит, заливаясь слезами). Одарка. Дурна, дурна! Так i я не хотiла за свого Прокопа, на стiну лiзла; а далi - й нiчогiсiнько. Стецько. Еге! Воно так: спершу не хоче, а далi i сама захоче.   (Уляна выносит на деревянной тарелке два шитых рушника, крест-накрест положенные, и подносит прежде к Скорику и кланяется. Когда он возьмет, она другой подносит Тымишу и, отошед к стороне, плачет).   Скорик (взяв рушник, встает и кланяется, держа его в руках). Спасiба батюсьцi i матусьцi, што свайо дитя рано будили i доброму делу учили. Спасiба i маладой, што рано уставала, тонко пряла i харошеньки рушнички придбала! Тиміш. Так-таки, так. Скорик (Тымишу). Ану, товаришу, зав'яжи мне, а я табе. (Друг другу завязывают рушники через плечо). Вот так: штоб не зводили на людей напраслини. Уперьод наука. Завсем - скачи, козак. (Садятся на своих местах). А што ж? Делайте дело з канцом. Ми приведьонние, ми не стак вiноватi, зв'яжiте i колонновожатаво. Стецько. А князя i забули? Хоч би тобi на смiх чим-небудь оплутали. Одарка. Давай же, Улясю, хустку молодому. Прокіп. Ну-бо, ну-бо, мерщiй; пора частувати. Уляна (ломая руки). Вже ж, матiнко, що хоч роби зо мною: лай, бий, хоч до смертi вбий, а не дам нелюбу хустки!.. Одарка (вскочив к ней). Та що се ти, Уляно? Чи на тебе бiс напав, чи що? Кiнчай дiло, кажу тобi! Уляна. З мiсця не пiду, хоч вбий! Стецько. Та чого ти їй у пику дивишся? За патли та в потилицю! Тиміш. Так-таки, так. Одарка (рассердясъ). Та що се ти задумала? Як се можна хустки не давати? За якого ж ти гаспида рушники подавала? Та я з тебе дух виб'ю!.. Та я не подивлюсь, що ти молода... Скорик (подойдя, разводит их). Пастой, мать, ста не просто. (Посмотрев Уляне в глаза). Наслано, я вам гаварю, што наслано; та не побаїмся насипки, умеем i атаслать. Ми бували по свету: бували i у Францiї, i у Туреччинi, i у Рассєї, видали види i знаєм, што к чему. У меня не долго: скажу французскойо слово, так праженьом хоч какую насилку. Пайдьом сюда, у куток. Не смей нiхто падхадить к нам. (Отводит Уляну в сторону и говорит с нею. Она делается веселее. Между тем...) Одарка. Наслано! Ох, менi лихо! А хто б то i наслав? Чи не врагова Сосюрчиха? Так i є. Колись на базарi полаялись з нею, так i похвалилась: я тобi, каже, вiддячу. А учора я i бачила, що усе округ двора сновала, чи збирала що, чи пiдкладала, а я й байдуже! От же таки i вiддячила! Стецько (громко зевает и потягивается). Цур йому, сьому сватанню: яке довге! Коли б швидше спати! Уляна (выслушав все от Скорика, в большой, радости убегает). Зараз, дядьку, зараз. Скорик (подходит к месту и садится). Как рукой знял. Вибрикуючи пабєгла i зараз усьо принесьот. Ета хто-то i наслал, та не умеючи. Уж с етаким не справiтця-та! I пагразней попадались i у Франції, і у Туреччинi, i у Рассєї, i где ми па паходам хадили, та і тих за пояс затикали. Да нас же прихадили вчитця-та. Одарка. А що, пане старосто, якби я вас попросила: чи не можна що подiяти мому Прокоповi? П'є непросипуще! Я б вам спасибi сказала. Скорик (подходит и долго смотрит ему в глаза. Дано, зразу вижу, што дано; та ста хто-то з умом і дав. Много минє будет мароки. Вота, каби его у службу, та до нашаво хвельтхвебеля, так тот би атучил. (Хохочет). Тот би без нагаворов, а просто, палочками; так би і глядеть на сивуху не стал. Тот-то служба святая. (Поет).   Ми, как в службу поступаем, Всю натуру оставляем. Бил ти п'янiца i мот, - В службе будеш ти не тот. Палка! дело ти святое; Ум i разум нам дайош. Бррсиш, брат, ти всьо пустое, Как к фельдфебелю попадьош! Ах, фельдфебель, друг любезной! Вместо крьостнаво отца. Полтораста ти улепиш И поправиш маладца!   Адначе не бойся, старой, не бойся; я пашутiл. (Садится). Справимся i без палочок. Недаром хадили па Францiї, па Туреччинє, да у Рассєю завертали-ста: што-небудь да знаем. А вот што сделаем: даждьом маладика, так нада-те будет єво, как ястреба, три-девять зарей виводить, та кае-што па-французськи гаварйть, што знаем, а там падкурим та напоїм. (Тымишу). Юк, мусье? Тиміш. Так-таки, так. Скорик. Ну, харашо, когда так; будеш дяковать.   (Уляна, веселая, румяная, выносит приготовленное ею и покрытое сложенным шелковым платком, подносит к Стецьку и кланяется).   Стецько (в полной радости встает, засучивает рукава и, не взяв еще, обратясь к отцу и матери, кланяется и говорит, прерывая смехом). Спасибi матерi... що вчила батька спати... та будила... прясти...   (Пока он говорил, Олексий взял из-за него подносимый платок и проворно зацепил его за пояс. А Стецько, проговорив, схватывает, не смотря, большую тыкву. Стоит в изумлении, разинув рот, и держит ее перед собой. Уляпа бросается к спешащему к ней Олексию).   (Вместе).   Олексій            Тепер ти моя на вiки вiшнi! Уляна.            Не покину тебе до смерти! Одарка (не видавшая, что случилось с Стецьком, а видя обнимающихся Олексия и Уляпу, вскакивает с сердцем). Що се, що се таке? Що се? Стецько (заслонив Олексия и Уляну, подносит ей близко к лицу тыкву). Гарбуз! Хiба повилазило? Ось бач; хоч покуштуй! Одарка (вне себя от удивления, стоит с поднятыми руками). Що се таке? Та се нас обморочено! Олексій (бросаясь к ней). Нi, матусенько, се не морока, се правда святая, хоч перехрестись. Таке моє щастя: менi досталася хустка, а урагу мому - гарбуз. Стецько. Так помiняймось ке. Уляна (также бросаясь к матери). Матусенько, моя рiднесенька! Божая воля на те, щоб я пожила ще на свiтi. Благослови ж мене i мого Олексiя! Стецько. Поблагослови їх оцим гарбузом по потилицi. Одарка (в большом гневе). Щоб я вас благословила? Нехай вас сей та той благословить. Не буде сього, не буде... Т ц м i ш. Так-таки, так. Прокіп. Та ну-бо швидше благословляй; пора по чарцi. Одарка (скоро и кричит). I ти, п'яниця, туди ж? Знай свою вольну, а у моє дiло не мiшайся; тебе не довго то й битиму. А вас от як благословляю: тебе, проклятий халахуре, волоцюго, поблагословлю тiєю чаплiєю, що менi на лихо скував. Усю на тобi потрощу, та у придачу трясцями, та болячками, та стонадцять куп лихорадок. А тобi увесь гарбуз розтовчу об голову, усi патли тобi пообриваю, коси твої вирву, та таки з Стецьком i обвiнчаю, обвiнчаю, таки обвiнчаю! А ти, пройдисвiте, вон з моєї хати! Подай лишень хустку сюди; подай, подай, подай... (Задыхается от гнева и хочет отнять платок у Олексия). Скорик. Трррр! трррр! трррр! настоящий батальной огонь. Тепер пайдьом у сикурс на штики. (Становится между Одаркою и Олексием). Послушай, паньматка, меня, бувалаво... Одарка. Не хочу, не хочу нiчого слухати... Скорик. Та паслушай... Одарка. Нехай вiддасть хустку Кандзюбенку, а сам вiється з хати i щоб мого двора йе знав! Скорик (притопнув ногою). Так цить же, кажу-гаварю табе. Зараз кабилою станеш, вот только скажу французское слово. Одарка (испугавшись, зажимает рот). Ох, менi ж лихо! не буду ж, не буду! Стецько (в большой радости). Ану, ну: зроби її кобилою; я ще не бачив, як чоловiк звiрякою перекидається. Так коли б ще заржала; то-то б смiху було. Скорик (Стецьку). Малчи i слушай камандних слов. Не бiсись, Одарко, i поблагослови своїх дєтушок. Одарка. Як собi хочете; бiситись не буду i благословляти не хочу. Нехай вiддасть хустку. Я в нього з горла видеру... Скорик. Не шуметь! Паслушай толком. Вот сколько я земель нi прахадил, бил у Францiї, у Нiмецiї, у Рассєї i у Туреччинi, та вот i до вас прийшол... Стецько. А за Харковом що був, так i не кажеш? Скорик (грозит ему). Смирно! - Ну, так во всех землях такой закон: каму дана хустка, тот i жених, каму паднесуть гарбуз, вот как би нашему Кандзюбенку, тот ступай вон. Єта ужо спаконвєку так, i закону переменiть не можно. А хто ад єтаво закону адступиться, таму грех смертельной и на скатину падьож будет. Одарка. Та у нас нi волика, нi коровки. Усе мiй старий попропивав, нiчому i здихати. Скорик. А миру хрестьянскаво не жалеєш? А што тогда скажеш, как у всьом светi повиздихаєт скатина? Так што табе тагда будет? Зараз тебя на абвахту та пад ваєнной суд. Прокіп. А пiд суд як пiдложуть, так там i по-поворушитись не можна. Стецько. Ану, ну; до чого-то воно дiйдеться? Скорик. Єто первое дело. А другую речь пагаваря: зачим ти не хочеш аддать дочки за Алексiя? Парень важной, разумной, ремесной, да iщо ж i племенник мой. Одарка. Так крепак... Скорик. Ех! Што мне з табой как з рекрутом гаварить! Ти воєннаво артикула не знаєш i усьо здор пореш. Паслушай меня, я присяжнай чалавек: я не мажу неправди гаварить. У казьонних мужичков начальники, а у подданих памещики камандєри, а усєм галава батюшка гасударь. Ат єво миласти приказано усєм нiкаво не абiждать. У Алексеєва барина людям житьйо славнайо, i у них усево довольно. Прокіп. А в них у селi чи кабаки, чи вольна? Скорик. Вольная, брат, вольная. На десять верстов кругом кабацкаво духа i не слихать. Прокіп. От сторона! Так чого тут i думати? Не дрочись, Одарко! Одарка. Але тривай лишень!.. Так бач, пане старосто, у Кандзюбенка худоба... Серце болить, як згадаю!.. Скорик. Ага! Так ста уж не просто. Харашо; ми умеем, как i з єтiм справiтця-та. А поставте сюда ослончик. (Исполняют). Так. Тепер азьми миску, єтима четирмя пальцами, i принеси сюда. Та сматри, iменно єтима пальцами. Одарка. Ох, менi лихо! Чи не будете ворожити? Скорик. Нiчаво, не пугайся; ето не ворожка, а снять з тебя нада-тє насипку. Ми не даром па усем мєстам хадили. Знiму, штоб ти ад неї не зачахла. Одарка (низко кланяясь). Ох, батечку, годубчику! робiть швидше, що знаєте; так i чую, як мене з-за плечей бере. Так миску вам подати? Скорик. Миску, та вот ефтими пальцами. (Она приносит, и он ставит ее на скамейку и, сняв свой рушник, отдает Тымишу). На, таваришу; падерж пачотной знак. У ефтаком дєлi не следует прапускать нікакой еволюцiї. Держи ж ево, вот так, по-нашому. ваєнному: пад курок. Да здєлай дружбу, не зварачивай єво, а то штоб либо меня, либо тебя у три погибелi не звернуло. Тепер, стара, азьми водянчик з водою i держи тутеча, а я кой-шта палажу. (Вынимает из кармана бумажку и достает вещи). Вот из французскава каравая весiльная шишка; ми єйо паложим у миску. Так. Тепер усе атайдiть на аванпости, у куток, i нiхто нi пари з уст. А ти з рушником стань тут. (Ставит Тымиша подле себя.) Тепер, Одарiє, лий у миску воду та приговорюй французское слово голосно: плюх, плюх, плюх! (Одарка сделала, приговаривая). Тепер на, з турецкой церкви свечичка; засвяти єйо; неси сюда, та не погаси, а то только тебе i на светi жить. (Засучивает рукава; Одарка, вся трепещущая, приносит зажженный восковой огарок). Дай сюда. (Прилепливает его к миске). Теперича усе зажмуртесь i не маги нiхто шевельнутца. Ну... начинається нашеє дело... Гу!.. а самаво так лихорадка и бйот. Єто умiючи наслано; та нiчаво, не пасилуєш. Одарiє, рожденная, молитвенная, крещенная, вiнчанная, покритая!.. скажи... как тебя: чи iз плечей берьот, iлi у очах рябiєт? Одарка (дрожа.) Та... iз-за...плечей... i у очах... Скорик. Французская, па усьому вижу, што французская насилка; у нас, у ваєнних, єто не диковина. Злая насилка! Адначе справимся-та. (Поет).              Тара, бара, мара, дєларжан!            Пуру, буру, туру, акерман!                   Бендер, кардаш,                   Дюпень, мар'яж,            Йок пшик, йок пшик.   (Топит свечку в воде).   Банжур, мадам Одарiє, снято! Ат каво прийшло, на таво найшло. Паздравляю, мадам Одарiє! не рябей! Вота, сматрiтє усе у воду смєлаво: хоч би тебе адна скатинка, али коровка, али што-небудь iз Кандзюбиной худоби. Нiчаво нет; усьо пашло геть. Сматрiт, сматрiт! Прокіп (подходит и с боязнью заглядывает в миску). Але i справдi! Хоч би тобi воловий хвiст, нема нiчого. Стецько (внимательно глядя в миску). Хоч би тобi одна скотина; тiльки сама моя пика зосталася. Тиміш (также смотрит). Так-таки, так. Одарка (приходя в себя). Чому ж там i зостатися, коли я сама бачила, як усе повиплигувало геть! Скорик. От так же, Одарiє, повиплигуєт i уся худоба Кандзюбина з тваєй пам'яти, как ти ефтую воду вип'єш, п'ючи єйо каждоденно по напьорстку, натощака. Как воду кончиш, так i жалковать перестанеш. А нашi молодиї, как будут любитця та, дружно жить, та не лiнуючись работать, так i зберут iщо паболш, чим у Стецька. Да вот i я: ходил па Туреччинє па Францiї, па Рассєї да i сабрал п'ятьдесят целкових; так па смерти маєй усьо запавєдаю Алексею; он меня i пахаваєт... Стецько. Якби менi грошi вiддав, я б тебе, урагового москаля, сього дня б у домовину. Вже я бачу, до чого воно iде. Одарка (наконец, отдохнув). О, спасибi ж тобi, пане старосто! Таки як руками зняв. Тепер менi не тiльки що Стецька, та i усiї його худоби нiчогiсiнько не жалко. А Олексiя вже полюбила, мов рiднесенького сина. Ходiте ж, дiточки, сюди. (Обнимает Олексия и Уляну.) Будьте ж здоровi, як вода, а багатi, як земля, а красивi, як весна! Скорик (вскрикивает). Ура! наша взяла! Стецько (задумавшийся, испугался от его крика). Тю на твою голову. Ще й весiлля не було, а вiн вже i гука. Оттака-то московська вiра! Скорик. Тепер, таваришу, падавай знак сюда. (Навязывает рушник). Спасiба ж вам, данове-сватове, за ваше паслушанiє i любов. Тепер нада-тє сполнить закон i канчать дело. Сiдайте ж ви тут. (Усаживает стариков на их места). А ми, таваришу, тут. А маладиї пастойте. Стецько (садясь подле старост). А князь осьдечки сяде. Скорик (сводит его). I нет, брат; уж не здивуй. Минулось твайо княжество! Али сядь себе, али вон пайди. Нуте ж, скажем законнойо слово: панове сватове! Прокіп i Одарка (вместе). А ми радi слухати. Скорик. Што ви жалали, то ми здєлали. А за сiї речи дайте нам горiлки гречи. Одарка Просимо на хлiб, на сiль і на сватання! Скорик. Вот тепер нада-тє садавитца по закону. Молодиї! Просимо на посад. (Усаживает Олексия и Уляну на большом месте: отца и мать - подле Уляны). Тут батюшка, а матушка здеся, штоб близько поратись. А ми, товаришу, здесь. (Садится с Тымишем подле Олексия). Прокіп. Та мерщiй давайте отраву; пора по чарцi. Стецько. Бач, як попарувались! Я вже бачу, до чого воно дiйдеться. Одарка. Та сiдай, Стецю, з нами, та й повечеряєш. А от скоро i дружечки прийдуть, то й потанцював би з ними. Стецько (поет).   Бодай не дождали, Щоб я з вами їв! А ось що скажу Оттут вам усiм: Мати, iсказися, Батько, подавись, Жених, провалися, Москаль, утопись. Тепер же ти, Уляно, Аж ось мене послухай: Ой, плач тепер, небого, Потилицю чухай. Жених твiй крепак (Нехай йому болячка!), Через нього i ти стала Не хто, як крепачка. Крепачка, крепачка, Крепачка, крепачка, Крепачка...   (Собирает шапку и тыкву, прячет ее и выходит, все продолжая петь: крепачка! Затворив дверь, опять выглядывает и кричит: крепачка! и опять по временам выглядывает и то же кричит). (Между тем Одарка выносит тарелки и другие принадлежности; расставив все по порядку, подает на стол миску и проч.).   Скорик (между тем нарезал хлеба). Вот тепер па трудах можно i порцiю подавать. Прокіп.. Насилу за увесь вечiр розумне слово сказали. (Наливает водку и подносит к Скорику). Пожалуйте, пане старосто! Скорик (тихо отводит его руку). Пожалуйте, пане свате, ви вперьод викушайте. Может, намішали французької бурди, што i на стену надерьомся. Да i у Туреччинi завсiгда приговорюють: у каво у руках, у таво i в устах. Прокіп. Будьте ж здоровi! (Выпивает поспешно). А!.. кабацька!.. розведена! Що б то на вольнiй узяти! (Потчивает Скорика). Скорик (взяв рюмку, говорит скоро). Єщо п'ю за здравьє, вам скажу какое: чарочка моя кругленька, налита з краями ровненько; тим, тим ти мне мила, што оченно полна. Кагда втоплю в тебя свої уста, так вам скажу: многая лета! Не бойсь, чарка, я тебя не струшу, лейся в горло, возвесели салдацкую душу; а штоб мне не сухо пить, так при чарке вот што стану гаварить: здравствуй, батька с маткой, веселiтеся своєю дитяткой; радость вашу величайте i нас не забувайте. Здравствуй, князь с княгинею, з молодою господинею. Любiтесь, пийте, гуляйте i чоловєчество розпложайте. А, наконец, вот мой пароль: здаров'я всей кампаниї чесной! (Выпивает и брызжет вверх). Штоб так нашi маладйї вибрикивали! Одарка. Кушайте ж страву, просимо. От же i дружечки iдуть.   (Прокип потчует водкою пришедших девок; они не пьют, он все выпивает).   Хор девок (начинают петь за кулисами).              Та ти, душечко, наша Улянко! Обмiтайте двори, Обмiтайте двори, Застилайте столи, Кладiте ложечки, Срiбнi блюдечки, Золотиї мисочки, От iдуть дружечки!   1-я девка (кланяяь, и все за нею). Дай боже вечiр добрий! Помагайбi вам на усе добре. (Олексий и Уляна, привстав, кланяются). Одарка. Спасибi, дружечки! Просимо на хлiб, на сiль i на сватання. Сiдайте сюди, дiвчата. (Усаживает их подле Уляны). От же вам i ложечки; брусуйте, друженьки, брусуйте... Скорик (продолжая есть). Вот едак i у Францiї: сперва покушают страву, а там i яловичину покриїпуть. 2-я девка. Та нам же при людях їсти не подоба! 3-я девка. Лучче ми вам заспiваємо та ваших молодих возвеличаємо. Скорик (оставив есть). Ех, девушки! патеште нас, патеште пiсеньками. Хор девок   Ой чому, чому В сiм новiм дому Так рано засвiчено? Улянка рано вставала, Русу косу чесала, Матiнку питала.   Одарка (во все время сей песни плакала). Ох, дружечки, сизi голубочки! Не розривайте мого серденька жалобними пiсеньками. Як здумаю та згадаю, як менi без Уляни зоставатись, так за слiзоньками свiта не бачу! Зостануся з п'яницею, i вже добра не ждати. Скорик. Нєчево плакать; вот тут-то i пайдьот тебе дабро. Одарка. Де вже добра ськати! Прокіп. Добра? Осьде добро.            ВОДЕВИЛЬ   Прокіп. Хто добре п'є, той знай все спить; А хто все спить, той не грiшить.     Чого ж нам тут вередувати?          Приньмiмось лишень куликати,     То й вродиться добро той час.       Не було сварки, Не буде лайки, Горiлочка зупинить нас.     Як нап'ємось та полягаєм,             Прокинувшись, давай знов пити; Та так собi i прогуляєм.     А що, Тимiше, як? Тиміш.            Так-таки, так. Прокіп.            Коли ж тут лаятись i битись?            З горiлкою добро нам жити!   (Вместе).   Прокіп.            Коли ж тут лаятись i битись?            З горiлкою добро нам жить! Всі.            От тут-то лаятись i битись!            З горiлкою нам лихо жити! Одарка. Як жiнка стане мужика Товкти i вчити, часто бити, Тогдi нам добре буде жити. Тепер же правда в нас яка? Куди нi повернись, старшi вони. Мужик дурiє, На все вiн смiє, Не слухає нi в чiм жони. Ось нуте лишень нам пiддайтесь, Пiд нашу дудку гопака Скачiть, мовчiть i не брикайтесь. А що, Тимiше, як? 324 Тиміш.               Так-таки, так. Одарка.            Нехай вчить жiнка мужика!                       То й правда буде не така.   (Вместе).   Одарка.            Нехай вчить жiнка мужика!            То й правда буде не така. Всі.              Не вчити жiнцi мужика;            На свiтi правда не така. Олексій і Уляна. Тогдi на свiтi правда стане, Тогдi добро меж нас прогляне, Як щира буде в нас любов, Не буде лайки, нi розмов, А що, Тимiше, як? Тиміш.            Так-таки, так. Олексій і Уляна.            Як станемо усi любитись,            За що нам буде вже сваритись? Всі.            Як станемо усi любитись,            За що нам буде вже сваритись? Скорик.  В паходах всюди пабував,            Каких земель не павидав!             Так знаю всьо, i вот порада: Вперьод всєво так треба-нада       Увесь народ ва фрунт паставiть,    Меня фельдфебелем наставiть.     "Муницу бережи    Аль пряжку падв'яжи".      Кагда ж судьям тут брать взятки? I лєкарям народ морить?   Кагда матать нам без аглядки?      На зло не будет часу, вiрно.          Чуть што не так, каманда "смiрно"!            I фуктель паказал їм бравой,          I "с места марш все: левой, правой!"         I в ногу будуть все хадiть,             Кагда ж тут есери завадiть?          А што, тавариш, как? Т и м и ш.              Так-таки, так.  Скорик.            Ах, матушка воєнна служба!                    В тебе адной любов i дружба! Всі.            Ах, матушка воєнна служба!                    В тебе адной любов i дружба! Стецько (перед тем возвратившийся). Ось i я до вас вернувся, Ось i я вже схаменувся; I женитися не буду Нi до вiку, нi до суду. Своїм дiтям закажу: Не женiтесь, не казiтесь, Так i батьковi скажу: А чому вiн оженився? Я б без нього народився. Всяк про щастя все питає, А того нiхто не знає, Що тогдi б прийшло добро, Якби не женивсь нiхто. А що, Тимiше, як? Тиміш.            Так-таки, так. Стецько.            От тогдi б прийшло добро,            Якби не женивсь нiхто. Всі.            От i згинуло б добро,            Якби не женивсь нiхто. Тиміш. Гай, гай, товкуєте об чiм! Тогдi добро ми будем знати, Як що-небудь не так зовсiм, - А нам не спорить, а казати:         Та так-таки, так.   Хоч луплять волость писарi; Жiнки у гречку знай все скачуть; В горiлку воду шинкарi Знай ллють; та що робить? всi кажуть;         Та так-таки, так.   Багатий дметься, мов шкурат, I часом бреше, пальцi знати! Сам бачиш? - вiн чортяцi брат, Не треба спорить, а казати:                     Та так-таки, так.   (К зрителям).   А що, чи можна вас спитать? Чи сватанням вам не остили? Як нiчого про те сказать, - Плеснiть, панове мої милi!   От-так, от-так!   ФИНАЛ   Всі. Поки добра на свiтi ждати, Так нам оттут хiба дрiмати? Ану! почнем лишень гуляти! Горiлка є, музика гра. Дiвчата! Нуте танцювати! Трара-рара, трара-рара.   (Общие танцы). --- КІНЕЦЬ --- У *.txt форматував Віталій Стопчанський Файл взято з е-бібліотеки www.chtyvo.org.ua